Леонид Малюгин - Старые друзья

Е л и з а в е т а И в а н о в н а Ф е д о т о в а — учительница.

Т о н я — ее дочь.

В л а д и м и р Д о р о х и н.

А л е к с а н д р З а й ц е в.

С е м е н Г о р и н.

Т а м а р а С о л о в ь е в а.

А л е к с е й С у б б о т и н.

Я к о в Д а р ь я л о в.

Д у с я Р я з а н о в а.

С и м а.

А р к а д и й Л я с к о в с к и й.

Действие происходит в Ленинграде и 1941—1945 гг.

Комната Елизаветы Ивановны Федотовой. На стене — большой портрет Л. Н. Толстого. Круглый стол. Пианино. В комнате тот несколько подчеркнутый порядок, который бывает перед приходом гостей; его замечают и ценят только хозяйки. Налево — дверь в комнату Тони.

Стук в дверь.

В о л о д я (в дверях) . Можно? Никого нет — значит, можно. (Входит.)

Ш у р а (в дверях) . Тебе же не ответили.

В о л о д я. В комнату не входят тогда, когда говорят «нельзя» или «пошел вон». Входи и располагайся.

Ш у р а входит.

Что за манера — приглашать в гости и скрываться!

Ш у р а. Кто тебя приглашал?

В о л о д я. Сам себя пригласил. Елизавета Ивановна, наверное, хлопочет на кухне. А Антон, надо полагать, наряжается. Вообще у Антона за последнее время появилось очень много фасону. Закурим!

Ш у р а. Обожди — цветы прилажу.

В о л о д я. Кавалер. Что за цветочки?

Ш у р а. Незабудки.

В о л о д я. Ничего поумнее не придумал?

Ш у р а. Чтоб она меня не забывала.

В о л о д я. Дарить незабудки — пошлость.

Ш у р а. Это ты от зависти.

В о л о д я. Вообще мужчина с цветами выглядит глупо. С цветами должны ходить женихи.

Т о н я вбегает с белым платьем в руках.

Т о н я. Здравствуйте, мальчики!

В о л о д я. Здравствуй, Антон. Только мы сегодня уже виделись.

Т о н я. Посмотрите на платье. Хорошо?

В о л о д я. Произведение искусства!

Т о н я. Верно, нравятся?! Хотя — что вы понимаете!

В о л о д я. Невеста! Фату бы к такому платью. Шурку в женихи — с незабудками. А я шафером.

Т о н я. Такого балбеса и в шаферы?! Ни за что! Кучером!

В о л о д я. Кучеров теперь нет. Шофером. Ну что ж, не шафером, так шофером.

Т о н я. Очень остроумно!

В о л о д я. Трудно жить среди людей, лишенных юмора. Верно, Шурка?! (Стучит по столу.)

Ш у р а. Тоня, мы пришли поздравить тебя с днем рождения.

В о л о д я. С чем поздравлять — постарела на год!

Т о н я (Володе) . Целуй руку!

В о л о д я. Иди ты…

Т о н я. Целуй руку — тебе говорят!

В о л о д я. Отстань!

Т о н я. Целуй руку… Шура, поцелуй руку! Я тебя прошу. Мне никто в жизни не целовал руку. Шура, я тебя прошу. Будь кавалером! Будь, наконец, товарищем!

Шура целует Тоне руку.

Теперь я ухожу наряжаться. Пойду к соседке — у нее зеркало большое. А вы пока поговорите обо мне. (Убегает.)

В о л о д я. Она все-таки дура.

Ш у р а. Не говори о ней так. Я ее очень уважаю.

В о л о д я. А я просто люблю. Но она все же полоумная. Полоумных нельзя уважать. В крайнем случае их можно только любить.

Ш у р а. Обо всем, кажется, мы с тобой говорили серьезно. А об Антоне почти никогда. Почему это, Володя?

В о л о д я. Не знаю.

Ш у р а. И я не знаю. Но догадываюсь.

В о л о д я. Мне она нравится. И тебе тоже. И я и ты это знаем. И она знает.

Ш у р а. Вообще все всё знают.

В о л о д я. И незачем хитрить! И если мы не говорим о каких-то вещах, значит, так проще. Закурим. Бери мои. Мы с тобой, слава богу, и дрались, и ссорились, и не разговаривали по месяцу…

Ш у р а. Это ты не разговаривал.

В о л о д я. Ну ладно… Но ты для меня первый человек в классе.

Ш у р а. В классе — это еще не много.

В о л о д я. Ты хочешь — в мире?!

Ш у р а. Хотя бы в районе.

В о л о д я. Сколько лет мы просидели с тобой на одной парте?! Это не забудется. И я нашу дружбу из-за какой-то девчонки ломать не стану.

Ш у р а. Из-за какой-то? Я просил бы…

В о л о д я. Понятно, ты целовал руку и защищаешь честь прекрасной дамы! Рыцарь! А жалко, черт побери, что отменены дуэли! Вот бы мы с тобой схватились из-за Антона. Оружие холодное?!