Антонина Глушко - Как я как бы забеременела (сборник)

– Ладно, похороны не отменишь, – сказал доверчивый начальник, а Краюшкин с облегчением вздохнул.

– Я считаю, что поехать должен человек изворотливый, умный и хитрый. И чтобы не матерился. Таким послом может быть Гришанкин Мишка из второго цеха. Он малый умный и умеет разговаривать. Хвастался: недавно прочёл какую-то книжку, – подал интересную мысль мудрый Мирон Прокопьевич.

– Это икроносец, что ли? – В том, что Харитон назвал Гришанкина «икроносцем», был резон. Парень однажды свалился в чан с икрой, выправляя над ним заевший рычаг поворота.

Мишку вытащили, отскребли от икры, но даже после душа и переодевания Гришанкин долгое время ходил с икринками, прилипшими то к робе, то к спине, то к подолу. С тех пор и стали парня называть «икроносцем».

– Решено, – подвёл итог летучки председатель рыбного хозяйства, поддержав Мишкину кандидатуру. – Расходимся по рабочим местам и готовимся к встрече делегации.

Все радостно кинулись к двери.

Мишка Гришанкин, двадцати пяти лет от роду, не женатый, чуть выше среднего роста, с медлительными движениями, довольно симпатичным добродушным лицом, на предложение Председателя даже не вякнул, чтобы отказаться от поручения – в силу привычки исполнять приказы вышестоящего начальства. Малый отслужил армию.

Не обременённый геморроем, склерозом, коровой, алкоголизмом и похоронами деда, на слова Харитона Кузьмича малый согласно кивал головой. Мишкины родители, довольно молодые люди, работали тут же, в цехе, вместе с сыном, на закатке икры в банки.

Получив от Председателя адрес, имя-отчество кума, «командировочные» деньги на проезд туда, а обратно уже на двоих с затейником, Мишка благополучно отбыл на электричке в славный портовый город Находку. Накануне отъезда парень от Кузьмича получил строгий наказ: одеться поприличней, всё же едет в люди, а не болтаться в деревенском клубе на танцульках.

Мишкина мамка откуда-то из комодных завалов выудила отцовский свадебный галстук, узенький, на резиночке, и приладила сыну на шею под воротник чистой рубахи. Отчего тот тут же почувствовал себя зажатым и связанным. Батькина шея намного тоньше нынешней сыновней. Однако мамка строго наказала: галстук не снимать, иначе, на её взгляд, к нему будут относиться без уважения.

В жарком душном вагоне электрички Мишка страшно мучился стеснённостью. Помимо галстука, мамка напялила на него отцовский почти новый костюм, который тот надевал лишь по престольным праздникам. Брюки врезались неимоверной сжатостью где только могли, словно мстили парню за чужую принадлежность. Пуговицы костюма натянулись, готовые вот-вот сорваться с места, только бы освободиться от тисков.

Пот заливал Мишкины глаза. Он не привык к подобной форме одежды. Дома расхаживал в старых разношенных джинсах и футболке, а на работе в мягкой хлопчатой робе. Сейчас он чувствовал себя так, будто на него натянули резиновый гидрокостюм на два размера меньше, и застегнули молнию. Носового платка у малого не оказалось.

Вначале он пот вытирал ладонью, но лишь размазывал его по лицу. Тогда, натянув рукав пиджака, стал вытираться обшлагом.

Мучения кончились лишь когда объявили:

– Следующая станция – «Находка».

Мишка хорошо запомнил наказы Кузьмича:

– Для облегчения выполнения задания, – наставлял ходока Кузьмич, – зайди в палатку «Горячая еда – холодная вода», что на привокзальной площади. В ней работает кумова дочь. Она тебе скажет, на каком автобусе лучше всего доехать до её батьки.

Однако Мишку ждало разочарование. На закрытом окне палатки красовалась криво налепленная бумажка с текстом: «Ушла за бленами, преду чирис питнацать менут»: Но ни «чирис питнацать», ни через сорок «менут» хозяйка палатки не появилась. Время перевалило далеко за полдень. «Успеть бы на вечернюю электричку, назад», – рассуждал Мишка, тоскливо озираясь вокруг. И решил действовать наверняка, пустившись в свободное плавание.

– Скажите, пожалуйста, как мне доехать до остановки «Кунгасной?» – обратился он к женщине с сумками, проходившей мимо него.

– Вот с той площадки, – ткнула она пальцем в жиденькую толпу людей, переминавшихся с ноги на ногу в ожидании «кунгасного» автобуса. – Номер четыре, – добавила она и потащила дальше свою поклажу.

Выйдя на «Кунгасной», Мишка стал оглядываться по сторонам, отыскивая улицу «Пролетарскую».

– Скажите, – обратился он к пожилой чете, стоящей на тротуаре и о чём-то оживлённо спорящей. – Как мне пройти к улице «Пролетарской»?