Хендрик Грун - Записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни

Первую книжку я дочитал. Слава богу. Надеюсь, следующая, «Одиночество простых чисел», будет чуть веселее. По названию судить трудно. Эфье выбрала ее из двух оставшихся претенденток. У меня сложилось впечатление, что ей важно не то, чтó я читаю, а что читаю ей именно я. Чувствую себя успокоительно журчащим ручейком.

Не играет роли и то, какую музыку я включаю на ежедневные музыкальные полчаса. Я же не врубаю тяжелый металл или какого-то английского рэпера с его механическим ритмом и матерной руганью. У меня есть супертрио: Бах, Моцарт, Бетховен, и с ними я всегда супердиджей. Обычно она под них спокойно засыпает.

Я прогулялся по супермаркету «Алберт Хейн» в своем первом подгузнике. Все в ажуре.

Таким образом, барьер преодолен. Определенную роль тут сыграла новая жиличка, которая регулярно расхаживает по дому с большим мокрым пятном на платье. Обычно ей указывают на это обстоятельство. Тактично, но так громко, что каждому слышно.

— Ох, я и впрямь обмочилась? — говорит она так смущенно и удивленно, словно это не случается несколько раз в неделю.

Чтобы втолковать ей сей факт, кто-нибудь всегда доносит, что ее стул тоже насквозь промок. Это срабатывает. Не дай бог, кто-то заметит мокрое пятно на моих брюках. Я стремлюсь избежать этого любой ценой. Потому и примерил пробный подгузничек для недержателей, полученный нынче утром от геронтолога.

Больше ничего визит к доктору мне не принес. Никаких новых заболеваний («Застой — это прогресс», — удовлетворенно произнес доктор) и никакой надежды для Эфье.

— Эта женщина заранее не предупредила, что не хочет лежать в отделении ухода. Мало того, что ее заявление не найдено, она даже не может ясно выразить своего желания. В этом случае эвтаназия не показана. Ни один врач не пойдет на такой риск.

Прожив вместе шестьдесят лет, Бернар и Жоржетта Казе рука об руку ушли из жизни. Прекрасная смерть! Местом последнего действия они выбрали шикарный отель в Париже. Жаль, что им пришлось прибегнуть к пластиковым пакетам, которые они натянули на головы. Чтобы их поскорей нашли, они заказали завтрак в номер. Бедная горничная!

Кое-что приятное: вчера вечером с Рией и Антуаном ужинал в индонезийском ресторанчике. Еда была отличная, но один раз я поперхнулся и так закашлялся, что разбрызгал содержимое тарелки. Там этому не придали значения. На этот раз беседовали, в общем, не о еде: они собираются весной съездить в дегустационную экскурсию. Спрашивали, поеду ли я с ними. И были искренне разочарованы, когда я промолчал. Но я ошибочно понял их так, что они имеют в виду рейнский круиз, когда несколько сотен стариков плывут на одном корабле, с которого не имеют права сойти. Это ад, а не экскурсия. Когда недоразумение разрешилось, я рассказал им, что мне пришла в голову та же идея. «Так что мы можем объединить усилия».

Правда, я не совсем представляю, как перевозить Эверта из замка в замок. А так как он наверняка перепьет, то может нечаянно свалиться со своего инвалидного кресла.

Может, попросить мадам Стелваген позаботиться о его собаке?

Через месяц закончится год и этот дневник. Вчера перечитал несколько кусков и нашел там много печального. Прошу прощения. А ведь я затевал его, чтобы противостоять вечному здешнему нытью.

Но по-другому не получается: каждый день навещаю Эверта с ампутированной ногой, впадающую в слабоумие Гритье и лежащую в прострации Эфье. Наш процветавший краткое время клуб СНОНЕМ дышит на ладан. Что отметил в своем комментарии господин Пот:

— Так вам и надо. Мы для вас были недостаточно хороши. Вот и подавитесь своими несчастьями.

— Что они вам сделали? Чем помешали? — удивленно спросила госпожа Ауперс.

К счастью, многие из соседей и персонала сочувствуют горестям нашего клуба.

Не хочу ли я прокатиться? Господин Хоогдален из никогда не существовавшего скутмобильного клуба «Антилопы» пришел как раз вовремя, чтобы развеять мое мрачное настроение. Еще как хочу! Он на своем роскошном «Люксе», я на своем «Элегансе».Он сказал, что знает отличный маршрут, а мне нужно только следовать за ним («Зови меня Берт!»).

Через час мы причалили у кафе, где заказали по чашке супа.

Берт — человек немногословный и считает законченные предложения излишеством.

О маршруте: «Хорошо!»

О супе: «Вкусно!»

При отъезде: «Давай?»