– Ага, – возразил один из них, – но они же знают ваши имена. Это большое корыто, но через две или три недели они все равно вас вычислят.
– А кто-нибудь из вас желал бы стать Форрестом и Пирсом из медицинского корпуса армии США, пока мы тут и до Сиетла? – спросил Ястреб. – И вот что я скажу. Я вам заплачу.
– Сколько?
– Цент за каждый осмотренный «инструмент».
– Слишком мало, – сказал один из них, рыжий капитан артиллерии из Орегона.
– Но это цена вклада в здоровье общества, – сказал Ястреб.
– Я сделаю это по цене два цента за один «ствол», – сказал пехотинец, узнавший их, – и ни пенни меньше.
– Ты нанят, – сообщил ему Ястреб, протягивая медицинские значки. – Теперь ты член военного медицинского корпуса.
– А как надо все далать-то? – поинтересовался свежеиспеченный медик.
– Все очень просто, – объяснил Ястреб. – Ты сидишь на стуле. Сидишь задом наперед, руки сцепив в замок на спинке стула и подбородок положив сверху. Во рту должна быть большая сигара. Ты просто сидишь и смотришь. Большинство ребят сами знают, что делать. Если не знают, ты гаркай: «Оголи и сожми его, солдат». Главное – посуровей распоряжайся. Если тебе кажется, что есть подозрение на венерические заболевания, делаешь жест большим пальцем как Билл Клем note 60, вызывающий парня на поле. Потом кто-то оттаскивает парня куда-то. Так я и не выяснил, что с ним дальше происходит. Изредка, чтоб изобразить будто ты действительно внимательно осматриваешь, бормочи: «Не размахиваем им так близко к моей сигаре, Мак». Если будешь следовать этим простым правилам – не ошибешься.
Чтобы чувствовать себя спокойнее Дюк и Ястреб оставили на себе знаки отличия священников на воротничках. Их не интересовали другие доктора, а медицинские значки означали разговоры о медицине. И все-таки роль священников вскоре стала утомительной. Один лютеранский священник из центральной Пенсильвании очень захотел побеседовать с ними. Он спросил у Дюка, как тот оценивает свой опыт в Корее. Дюк его быстро осадил.
– Очень понравилось, – ответил он. – Ни черта не делал, наорался, накричался, напился рому и набегался за местными бабами!
На четвертый день они снова стали капитанами медкорпуса. Двое их друзей уже вошли в роль как доктора по осмотру «стволов», а сами они устали от просьб проваливших медосмотр солдат отпустить им грехи и духовно наставить.
– Теперь-то я знаю, что происходит с ребятами, не выдержавшими осмотр, – сказал Ястреб. – Им вкалывают дозу пенициллина и дают билет к священнику.
Время шло медленно, но все же прошло. Через 19 дней после Сасебо, в таком тумане, что ничего не было видно, даже гору Райнер, вся гурьба сошла на берег в Сиэтле.
Десять часов спустя в такси по дороге в аэропорт капитаны Аугустус Бэдфорт Форрест и Бенджамин Франклин Пирс приговорили четверть галлона виски. В аэропорту вылет задерживался из-за тумана, так что они отправились в комнату для коктейлей.
Сидя там в баре, все им казалось нереальным. Двое людей, бывшие близкими друг другу, теперь были заняты мыслями о других людях, и разговор у них останавливался-останавливался и затих.
– Похоже, я больше не играю роль обитателя Болота, – заметил Дюк.
– Я тоже, но я и не чувствую себя обитателем Болота. Может это и к лучшему.
– Возможно.
– Рейс 401 на Пендльтон, Солт-Лэйк-Сити, Денвер и Чикаго, – в конце концов объявил громкоговоритель.
Во время ранних утренних часов, когда луна сияла над покрытыми снегом Скалистыми горами, стюардесса обратилась к бывшим военным хирургам:
– Могу ли я просить вас, джентльмены, убрать эту бутылку.
– Простите, мисс, – извинился Ястреб. – Мы совсем невоспитанные и по-другому не умеем.
Час спустя стюардесса снова заговорила с капитаном Аугустосом Бэдфортом Форрестом.
– Сэр, если вы не уберете бутылку, мне придется попросить капитана выйти и поговорить с вами.
– О, это отлично, мэм. Буду горд встретиться с ним! Мой приятель – тоже капитан.
Ястреб взял бутылку и убрал ее.
– Не беспокой своего капитана, дорогая, – пообещал он. – А о своем я сам позабочусь.
Читать дальше