Ричард Пратер: Кругом одни лжецы

Проснулся я в полной темноте, с тупой пульсирующей болью в затылке и будто разрывающимся от каждого вздоха боком, лежал тихо и смирно, пытаясь сообразить, где я. Слабый, слегка тошнотворный запах эфира и дезинфекции воскресил в моей памяти сиделку в белой униформе и слишком бодренького доктора. И я вспомнил: больница «Мэннинг-мемориал» в Сиклиффе, палата номер 48. А пациент я, Шелл Скотт, частный сыщик, немного покалеченный. Меня колотило от ярости, когда я засыпал, ярость не покинула меня и сейчас, только стала огромнее и мощнее. С минуту я воспроизводил в памяти отвратительный оскал зубов головореза, которого я видел последним до того, как он и его подручные сделали меня. И спрашивал себя, ну, не убить ли малыша Джима Норриса, спустившего их на меня? Потом я протянул руку к лампе на прикроватном столике, зажег ее и нажал кнопку вызова сиделки.

Вместо нее явился доктор — улыбчивый, черноволосый садист по фамилии Грили. Мы уже встречались — Грили и я — вскоре после того, как я очнулся здесь, а он ошупывал меня. Ощупывал и ощупывал до опупения. Во мне чуть меньше шести футов и двух дюймов роста и чуть больше двухсот фунтов веса, и этот тип не смог найти во мне ни одного фунта, ни одного дюйма, оставшегося неповрежденным, что, похоже, доставило ему откровенное удовольствие.

Доктор вошел в дверь с широкой улыбкой, видимо в предвкушении очередного ощупывания.

— Так, так! Как мы себя чувствуем, мистер Скотт?

— Не имею ни малейшего понятия, как вы, а я — ужасно.

Он засмеялся так, как имеют обыкновение смеяться врачи:

— Хе-хе-хе! Вам повезло более, чем я полагал. Легкое сотрясение мозга и трещина в одном ребре, — он хохотнул опять, — не считая — хе-хе-хе! — кровоподтеков.

— Ну-ну, не лопните от смеха, — предостерег я. — Где моя одежда?

Он поджал губы:

— Она вам не понадобится еще дня три-четыре, мистер Скотт. Вы нуждаетесь в покое.

— Гораздо больше я нуждаюсь кое в чем другом, и я ухожу.

Он нахмурился:

— Я так до сих пор и не понял, что за несчастный случай с вами приключился?

— Я же сказал вам, что не было никакого несчастного случая. Меня отдубасили гангстеры, и колотили разными предметами, в том числе и автомобилем.

— У нас в Сиклиффе нет гангстеров.

— Ого, знали бы вы, сколько их здесь! Кстати, вскоре некоторых из них доставят в вашу больницу, и ваш больничный бизнес будет сильно процветать. Да! Долго ли я пробыл у вас? У меня какое-то смазанное представление о времени.

— Вас нашли в бессознательном состоянии в вашей машине у входа в больницу поздно вечером в понедельник, а сейчас вечер среды. — Он взглянул на свои часы. — Семь вечера. Ваша машина запаркована на больничной автостоянке.

Два дня. Многое могло случиться, пока я прохлаждался тут. Может, даже имело место еще одно убийство?

— Мне хотелось бы получить свою одежду, доктор.

Он потер свой подбородок:

— Я не могу заставить вас остаться, мистер Скотт, но считаю своим профессиональным долгом предупредить, что вы поступаете весьма неразумно. Конечно, я наложил вам бандаж на грудь, однако одного удара достаточно, чтобы ребро сломалось и проткнуло ваше легкое. Вы догадываетесь о последствиях? К тому же, если еще разок вас стукнут по черепу, — по тому же самому месту, где было сотрясение, — это может убить вас. А мы ведь не хотим смерти, а?

— Нет, мы точно не хотим смерти. Моя одежда, доктор?

Он пожал плечами:

— Ну что ж, хе-хе-хе! Это будут ваши похороны.

Через несколько минут на мне уже был мой серый габардиновый костюм, на моих ногах — мокасины, а мою голову украшала свежая белая повязка почти одинакового цвета с моими светлыми волосами. Однако я не мог пока позволить себе уйти.

— Доктор Грили, — сказал я, — мне вернули почти все — одежду, ключи от машины, бумажник и прочее, но не пушку.

— Что такое?

— Служебный кольт 38-го калибра в кобуре.

— Ах да! Я и забыл! Оружие мы сможем забрать на выходе в сейфе.

Так мы и поступили. Когда я заплатил по счету, молоденькая медсестра принесла коробку с моим револьвером и кобурой. Я напялил подмышечную кобуру и проверил пушку — пять патронов в своих ячейках и пустой патронник под курком. Я не успел воспользоваться моим тридцать восьмым в схватке с громилами, но, как я догадывался, мне с ними еще предстоит встретиться. Кроме шуток, я был уверен, что этого не избежать.

Я вышел из парадного подъезда больницы, остановился наверху широкой бетонной лестницы и некоторое время оглядывал улицу Каштанов. Уличные фонари уже горели, и я заметил мужчину, прислонившегося к фонарному столбу в середине квартала. Он не читал газеты или еще чего, просто стоял, прислонившись к столбу. Прямо передо мной, в конце асфальтовой дорожки, ведущей к тротуару, стоял голубой «крайслер». В нем кто-то сидел, но нельзя было разглядеть кто — мужчина или женщина.