Джон Барт - Плавучая опера

Да, а роман-то наш скоро вкривь да вкось пошел, как я и опасался; Джейн была по-прежнему прелестна и все правильно делала, только уж очень меня она любила, заботилась обо мне уж слишком. Гаррисон придумал, чтобы мы втроем съездили на Багамы. Тут Джейн и возьмись рассуждать, как бы славно было, если бы я женился, только обязательно на умной какой-нибудь девушке, - впрочем, помечтала и умолкла. А Гаррисон тоже раза два про это заговаривал, явно давая понять, что мы бы все четверо жили ну просто как одна семья счастливая. Из особенной любви ко мне оба они такие планы строили, ни из чего другого. Пришла, однако, пора принять меры.

Заходит как-то Гаррисон ко мне в контору, а я как раз vinculo matrimonii [4] [4] Заявление о разводе (лат.). составляю для Дороти Майнер, такой толстушки негритяночки лет восемнадцати, - она на консервной фабрике работала, где крабов разделывают. Совсем была неграмотная девочка, - мы с ней приятельствовали, вот она ко мне и обратилась, когда надо было с мужем разводиться, неким Джуниором Майнером: всего месяц и прожили, а потом он ее бросил. У Дороти кожа замечательная, зубки тоже, глаза, и все-то она резинку жует, не остановится. Отношения наши были чисто платонические.

- А, Гаррисон, привет, - говорю. - Это Дороти.

Подмигнула она ему - привет, мол, - и пузырь губами выпустила.

- Добрый день, - Гаррисон говорит, как будто сквозь нее глядя. - Тоди, ты обедать идешь?

Он в последнее время завел обычай кормить меня ленчами в городе.

- Сейчас, минуточку, - отвечаю. - Понимаешь, Дороти разводиться надумала, я ей всякие бумаги пишу.

- Вот как? - Усаживается он в кресло, раскуривает сигару и газету развернул.

Вышел я в приемную - пусто. Секретарша тоже на ленч ушла.

- Денег у Дороти мало, - говорю, - ну ничего, я ей все сделаю, вот сейчас без приплаты старое на новенькое и поменяем.

Гаррисон дернулся, словно я ему по физиономии заехал, весь так и вспыхнул и смотрит на меня с кривой какой-то усмешечкой.

- Шутишь, что ли? - И на Дороти уставился подозрительно, а она все жует, жует, хотя, мои объяснения услышав, рот себе ладошкой зажала, чтобы не расхохотаться.

- Ничего не шучу, - улыбнулся я. - Поменяем - никто и не заметит. Правда, Дороти?

- Как скажете, мистер Эндрюс, - хихикает Дороти, видно, ее все это сильно забавляет.

- Ты что несешь, Тоди? - Гаррисон спрашивает с неприятным таким смешком.

- Вообще-то, - говорю, - за ту покупку счет у нее уже просрочен, все равно сдавать придется.

Тут Дороти не сдержалась, смеется - аж головой трясет. Потом поднялась, юбочку одернула и ко мне подошла, встала рядом.

- Ну хватит, Тоди! - Гаррисон тоже поднялся, а голос у него хриплый, злой.

- Ты извини, - говорю. - Сделай заказ, я сейчас подойду.

- Тоди, какого черта! - Не на шутку он обозлился. - Ладно, после поговорим. - И выскакивает из кабинета, со всех ног несется, прямо вспотел, до того ему за меня стыдно было и самому неловко. Подошел я к окну, вижу, он по тротуару шагает быстро так, быстро.

Дороти смотрит на меня и по моему выражению пытается понять, что случилось. А смех ее все распирает.

- Вы чего это такое говорили, мистер Эндрюс? - И хохочет.

Не помню, что я ей ответил, да все равно бы Доротн залилась смехом, что бы ни услышала, она ведь меня считала немножко свихнутым. Я пошел к Гаррисону.

- Какого черта, Тоди! - Уже в третий, должно быть, раз начал он, когда приступили к еде. - Хорошенькое у меня было положение, нечего сказать!

Надо понимать, защищался, страшась, как бы я его не обозвал чистоплюем да не начал упрекать, что он упустил такой шанс, но, ясное дело, был сильно на меня обижен, в этом все дело.

- Ты пойми, - говорит, - я не из-за предрассудков, просто не могу с черными, вот и все. - А хотел Другое сказать: ты Джейн изменил и мне тоже, сам в грязи вывалялся и нас туда же тащишь из-за сучки своей черномазой, - вот что имелось в виду.

- И часто филантропией такой занимаешься? - спрашивает.

- Почему филантропией, некоторые натурой платят, - весело ему сообщаю. - Только натуры-то мне не так уж много требуется.

- Шел бы ты, Тоди…

- А что тут такого? - смеюсь. - Ты против, если я от теории к практике перейду?

- Ничего не против, делай что хочешь, - говорит. - Так я и знал, что этим все кончится.

- Послушай, Гаррисон, ты же знал, никакой я не девственник, и Джейн знала. Ты что же думаешь, я тридцать два года на крылышках пропорхал?

Только ничего они не думали, слово в слово верили всему, что я им объявлю. Вижу, у Гаррисона просто челюсть отвисла. И аппетита ни следа.