Пэлем Вудхауз - Том 5. Дживс и Вустер

А если вы вздумаете возразить мне, что в данном случае никакого наблюдателя не было, я спокойно отвечу, что вы неправы. Мы уже прошли «пускай порвем мы брюки» и приближались к вдохновенному финалу, когда за спиной у нас раздался голос.

Он произнес:

— Ну, знаете ли!

Это можно, конечно, сказать по-разному. Но в данном случае оратор, вернее, ораторша — а это была леди Дафна Винкворт — произнесла вышеприведенную фразу в стиле брезгливой вавилонской царицы, которая забрела к мужу в пиршественную залу, как раз когда вавилонская оргия начала набирать обороты.

— Ну, знаете ли! — промолвила почтенная дама.

Мне бы после Тараторкиных рассказов о теткопочитании Эсмонда Хаддока следовало быть готовым ко всему, но надо признаться, его обращение с вошедшей меня покоробило. Он повел себя, как низкий раб и трусливый червь. Вероятно, взяв пример с меня, он тоже успел залезть на возвышение, правда, не на стул, а на стол, и размахивал бананом, который сейчас заменял ему охотничий хлыст, но, заметив леди Дафну, скатился на пол, как мешок с углем, и вид у него стал такой виноватый, заискивающий, что противно было смотреть.

— Ничего, ничего, тетя Дафна! Все в порядке.

— В порядке?!

— Просто мы репетировали. Концертный номер. Ведь концерт уже совсем скоро, нельзя терять ни минуты.

— Ах вот как. Ну что ж. Мы ждем тебя в гостиной.

— Хорошо, тетя Дафна.

— Гертруда надеется, что ты сыграешь с нею в трик-трак.

— Конечно, тетя Дафна.

— Если, разумеется, ты способен сейчас играть.

— Как же, как же, тетя Дафна.

И он, понурив голову, поплелся вслед за нею вон из столовой. Я хотел было пойти следом, но старая гусыня властным жестом преградила мне дорогу. Сходство ее с Уоллесом Бири заметно усилилось, и я подумал, что жизнь несчастных девчонок, которым выпала доля обучаться под присмотром беспощадной Винкворт, подобна полуторамесячному сроку на острове Солнечного Дьявола. Раньше я считал, что в школьном мире ближе всего к покойному капитану Блаю с брига «Баунти» [65] Капитан Блай с брига «Баунти» — жестокий деспот, один из персонажей книги Дж. Барроу «Бунт и захват пиратами судна Его Величества "Баунти"» (1831). стоит наш преподобный Обри Апджон, но теперь убедился, что рядом со свирепой старухой Винкворт он просто жалкий приготовишка.

— Огастус, это вы привезли огромного лохматого пса? — задала она мне вопрос.

Вам станет ясно, как подействовали на меня головокружительные события в «Деверил-Холле», когда я скажу, что в первую минуту я совершенно не понял, о чем идет речь.

— Пса?

— Силверсмит говорит, что он ваш.

— Ах, ну да, — спохватился я, когда память возвратилась на свое седалище. — Конечно, конечно. Разумеется. Вы имеете в виду Сэма Голдуина. Но только он не мой. Его владелица — Таратора.

— Кто-о?

— Таратора Перебрайт. Она попросила меня взять его на пару дней.

При упоминании Тараторкиного имени, как и раньше за обедом, у леди Дафны занялось дыхание и громко лязгнули зубы. Было очевидно, что Тараторка не пользовалась в «Деверил-Холле» любовью широких масс.

— Вы с мисс Перебрайт близко знакомы?

— О да, вполне, — ответил я и только тут сообразил, как это плохо согласуется с тем, что Тараторка сказала Эсмонду Хаддоку. Но его, к счастью, уже среди нас не было. — Она немного опасалась свалить животное на голову своему дяде без предварительного вспахивания, как говорится, поскольку нельзя сказать, что он уж такой собаколюб. Вот она, пока то да се, и спихнула его мне. Сэм в конюшне.

— Нет, он не в конюшне.

— Значит, Силверсмит ввел меня в заблуждение. Он сказал, что распорядится поместить животное в конюшню.

— Он и распорядился поместить его в конюшню. Но оно убежало и только что, как полоумное, ворвалось в гостиную.

Я почувствовал, что здесь требуется утешительное слово.

— Сэм Голдуин вовсе не полоумный, — заверил я леди Дафну. — Он не относится к числу наших светлых умов, но совершенно нормален. А в гостиную ворвался потому, что рассчитывал застать там меня. Он воспылал ко мне бурной страстью и считает зря потраченной каждую минуту, проведенную вдали от меня. Так что как только его привязали в конюшне, он принялся грызть веревку, чтобы вырваться на свободу и отправиться на поиски. Довольно трогательно, я бы сказал.

Но леди Дафна всем своим видом показала, что отнюдь не разделяет моего умиления. В ее взоре блистал огонь анти-Сэмизма.

— Во всяком случае, это было крайне неприятно. Ввиду того что вечер такой теплый, двери в сад оставили открытыми, и вдруг вбегает этот отвратительный зверь. Моя сестра Шарлотта испытала нервный шок, от которого теперь не скоро оправится. Животное налетело на нее сзади и гонялось за ней по всей комнате.