Пэлем Вудхауз - Том 5. Дживс и Вустер

Но в наше время такой благодушный взгляд на вещи понемногу утрачивается, так что врать не буду, я испытал глубокое потрясение. Я воззрился на пришельца, чувствуя, как глаза мои вылезли из родных орбит, словно улиткины рога, и, выпученные, заходили туда-сюда.

— Китекэт! — сдавленным голосом воскликнул я.

Он нахмурился и покачал головой, как заговорщик, когда его товарищ по заговору ляпнул что-то неуместное.

— Медоуз, — уточнил он.

— Что значит — Медоуз?

— Это меня так зовут, пока я нахожусь у тебя в услужении. Я твой слуга.

Меня осенила догадка. Я уже говорил, что портвейн, которым я на пару с Эсмондом Хаддоком, пожалуй, все-таки несколько злоупотребил, был добрым старым вином долгой выдержки и отличался изрядной крепостью. И вот теперь мне подумалось, что, возможно, в нем содержалась еще более сокрушительная сила, чем я поначалу определил, и что леди Дафна Винкворт была на самом деле права, сочтя меня вдребезги пьяным. И я уже готов был повернуться на бок и обратить лицо к стене, чтобы отоспаться, но Китекэт продолжал развивать свою мысль:

— Твой лакей. Твой камердинер. Твоя персональная обслуга. Все очень просто. Дживс приехать не смог.

— Что-о?

— Именно так.

— Ты хочешь сказать, что Дживса со мной не будет?

— Не будет. Я вместо него. Что это ты делаешь?

— Обращаю лицо к стене.

— Зачем?

— Разве ты не обратил бы лицо к стене, если бы оказался в этой мышеловке, где тебя считают Гасси Финк-Ноттлом, а ты остался без Дживса, без его поддержки и совета? О, Господи! О, черт подери! О, проклятие! Почему Дживс не смог приехать? Болен он, что ли?

— По-моему, нет. Я, конечно, не специалист в области медицины, но, когда я видел его последний раз, вид у него был цветущий и витаминизированный. Глаза блестящие. Румянец во всю щеку. Нет, положительно, Дживс здоров. А помешало его приезду то, что его дядя Чарльз здесь дворецким.

— Как это могло ему помешать?

— Мой дорогой Берти, напряги свои умственные способности, если они у тебя имеются. Дяде Чарли известно, что Дживс присматривает за тобой, Дживс наверняка еженедельно пишет ему письма, извещая о том, как ему хорошо у тебя работается и как он ни за какие коврижки не сменит это место на другое. Ну так подумай, что получится, объявись он вдруг в качестве слуги Гасси Финк-Ноттла? А я тебе объясню, что. У дяди Чарли возникнут подозрения. «Тут что-то не так», — скажет он себе. И не успеешь ты глазом моргнуть, как он бросится отдирать твои накладные бакенбарды и выводить тебя на чистую воду. Ясно, что Дживсу нельзя было приезжать.

Да, в его словах что-то есть, вынужден был признать я. Однако негодование во мне все еще бурлило.

— Что же он меня не предупредил?

— Ему самому это пришло в голову только после твоего отъезда.

— Но почему бы ему не уладить это с Силверсмитом полюбовно?

— Такую возможность мы с ним обсуждали. Но Дживс сказал, что его дядя Чарли из тех, с кем ничего невозможно уладить полюбовно. Это человек твердых принципов.

— Подкупить можно всякого человека.

— Но не Дживсова дядю Чарли. Ты не представляешь, Берти, что это за личность! Когда я приехал и увидел его, у меня поджилки затряслись. Помнишь, какое впечатление произвела на царицу Савскую первая встреча с царем Соломоном? [67] Впечатление, произведенное на царицу Савскую встречей с царем Соломоном — «Мне и вполовину не сказано было» — описано в Третьей Книге Царств. Гл. 10, ст. 4–7. Вот и со мной было примерно то же. «Мне и вполовину не сказано было», — пробормотал я про себя. Если бы не Куини, которая увела меня от его сурового лика и дала подкрепиться рюмочкой кулинарного хереса, я бы, наверно, где стоял, там бы и рухнул в обмороке.

— Кто это Куини?

— Ты еще с ней не знаком? Горничная. Замечательная девушка. Обручена с полицейским по фамилии Доббс. Ты когда-нибудь пробовал кулинарный херес, Берти? Занятная вещица.

Я почувствовал, что мы уклонились от темы, сейчас было не время для легкомысленной болтовни насчет кулинарного хереса.

— Да послушай ты, черт возьми! Ладно, хорошо, я понял, почему Дживс дал задний ход и не приехал. Но ты-то почему здесь очутился? Не понимаю. Он вздернул брови.

— Не понимаешь, почему я здесь?! Не ты ли сам говорил, когда мы обсуждали, брать ли мне на себя роль Гасси, не ты ли доказывал, что мое место — именно здесь? Что мне необходимо быть непосредственно на театре военных действий, постоянно видеться с Гертрудой, уговаривать ее, убеждать, чтобы сломить, в конечном итоге, ее неподатливость? — Он осекся и посмотрел на меня пронзительно. — Ты, может быть, вообще против того, чтобы я находился здесь?