Роберт Ладлэм - Дорога в Гандольфо

Если на первом месте стояли интересы Америки, — а они стояли именно там, — то Хаукинз не видел причин, по которым ему не следовало бы применять используемые им в своей работе методы.

Для Хаукииза Америка всегда была на нервом месте, Независимо ни от чего.

И поэтому Сэм Дивероу считал, что немного грустно, когда такие люди, как генерал Хаукннз. выбиваются из седла жульем, получившим то, что имело, только благодаря тому, что так удачно прикрывалось флагом. Теперь Хаукинз был вызывавшим раздражение в дипломатических кругах львом и вследствие закулисной игры подлежал устранению. И люди, которым надлежало бы поддержать честь его генеральского мундира, делали все возможное, чтобы как можно быстрее утопить его, на что, если уж совсем быть точным, отводилось всего десять дней.

Конечно, Сэм должен был бы получить удовольствие от подготовки дела против мессианских задниц, одна из коих принадлежала Хаукинзу. И, несмотря на некоторые чувства, которые он при этом испытывал, ему предстояло довести порученное ему дело до конца. Это было его последнее задание в канцелярии генеральной инспекции, и он не хотел еще одной двухгодичной альтернативы. Однако на душе у него было нелегко. Хаук, или Ястреб, как называли сокращенно генерала, даже будучи запутавшимся фанатиком, если он, конечно, таковым являлся, заслуживал все же гораздо лучшей участи, нежели ту, которую ему готовили.

Вполне возможно, думал Сэм, что состояние легкого смятения, в котором он находился, вызвано полученной из Белого дома оперативной бумагой, предписывавшей выискать в моральном облике Хаукинза нечто такое, чего бы тот не смог отрицать, а заодно и выяснить, не лечился ли он у психиатра.

Психиатр! Иисус Христос! Они никогда ничему не научатся.

Сэм отправил в Сайгон группу экспертов из генеральной инспекции для сбора любой информации о генерале. Сам же он вот-вот должен был улететь в Лос-Анджелес.

Бывшие жены Хаукинза жили на расстоянии трех миль одна от другой — от Малибу до Беверли-Хиллз. И иметь с ними дело было куда лучше, нежели с любыми психиатрами. Боже ты мой, психиатры!..

Видать, с головой у них не все в порядке, — у тех, кто завправляет службой «1600» со штаб-квартирой на Пенсильвания-авеню, Вашингтон, округ Колумбия.

— Меня зовут Лин Шу, — произнес почтительно одетый в униформу коммунист, искоса рассматривая огромного растрепанного американского генерала, сидевшего в кожаном кресле со стаканом виски в одной руке и с разжеванной сигарой в другой, — Я начальник пекинской народной милиции. В данный момент вы находитесь под домашним арестом. В этом нет ничего оскорбительного, поскольку это простые формальности...

— А к чему они? — воскликнул Маккензи Хаукинз со своего кресла — единственного образчика европейской мебели в восточном доме — и, положив ногу в тяжелом ботинке на черный лакированный стол, свесил руку со спинки кресла таким образом, что зажженный конец сигары едва не касался шелковой занавески, перегораживающей комнату. — Какие еще могут быть формальности, кроме тех, которые идут через дипломатическую миссию? Отправляйтесь туда и уж там излагайте свои жалобы. Правда, для этого вам, возможно, придется встать в очередь!

Довольно усмехнувшись, Хаукинз отпил виски из стакана.

— Но вы живете не и миссии, — проговорил Лин Шу, следя глазами за сигарой и шелком, — и, значит, не находитесь на территории Соединенных Штатов. Из этого же следует, что вы подпадаете под юрисдикцию народной милиции. Однако, что бы там не было, нам известно, что вы никуда не собираетесь уходить, генерал. Именно поэтому я и говорю, что это все простые формальности.

— А что у вас там? — Хаукинз ткнул рукой с сигарой в сторону узкого прямоугольного окна.

— Два караульных, — ответил Лин Шу. — Мы выставили по паре бойцов с каждой стороны вашей резиденции. Всего восемь человек...

— Не много ли для того, кто не собирается никуда бежать?

— Это так, лишь для приличия, генерал... Два караульных смотрятся на фотографии лучше, чем один, в то время как три выглядят уже угрожающе!

— Выходит, вы беспокоитесь о соблюдении приличий? — проговорил Хаукинз, вновь располагая сигару в угрожающей близости от шелка.

— Да, — ответил китаец. — Министерство образования пошло нам навстречу, разрешив устроить вас здесь. Согласитесь, генерал, что место вашей изоляции подобрано в высшей степени удачно. Прекрасный дом на живописном холме. Прямо-таки мирная идиллия на фоне изумительного пейзажа