Роберт Ладлэм: Дорога в Гандольфо

— Дело Хаукинза передано в генеральную инспекцию, — проговорил лейтенант с брезгливым выражением лица, с каким студент биологического факультета держит в первый раз в руках разрезанного солитера. — Мы внимательно изучаем его прошлое. Нам известно, что он занимался весьма сомнительной деятельностью в Индокитае. У нас есть все основания полагать, что он нарушал там принятые во всем мире нормы поведения.

— Вы можете совершенно безбоязненно выставить на пари собственную задницу, утверждая это! — воскликнул генерал. — Ведь Хаукинз был в Индокитае одним из лучших!

— Впрочем, твердого определения этих норм нет. Между тем у специалистов и генеральной инспекции до черта материалов о деяниях генерала, которые официально не входили в круг его служебных обязанностей.

Лейтенант улыбнулся. Это была искренняя улыбка. Он был счастлив.

— Значит, вы собираетесь повесить на него секретные операции, о которых половине начальников штабов и большинству сотрудников ЦРУ известно лишь то, что они принесли бы ему огромное количество благодарностей, если бы о них можно было рассказать. Ублюдки, вы убиваете меня! — Саймингтон кивнул головой в знак согласия с самим собой.

— Мы рассчитываем, что вы поможете нам сэкономить время, генерал. Не смогли бы вы ознакомить нас кое с какой спецификой?

— Ну уж нет! Если вы намерены распять этого сукиного сына, то готовьте крест для него сами!

— Да осознаете ли вы, какова ситуация, сэр? Отодвинувшись вместе со своим креслом немного назад. Саймингтон ударом ноги отбросил осколки стекла в сторону.

— Ну что ж, я скажу вам кое-что, — произнес генерал. — Я ничего не понимаю в том, что происходит после тысяча девятьсот сорок пятого года. — Он внимательно посмотрел на молодого офицера. — Я знаю, что вы работаете на службу «Тысяча шестьсот». Но вы ведь кадровый офицер?

— Нет, сэр, — покачал головой лейтенант. — Я из резервистов, работаю по временному контракту, получив отпуск от «Уай, Джей энд Би». Надо тушить пламя прежде, чем оно сожжет флагшток.

— «Уай, Джей энд Би»... Я не знаю такого подразделения.

— А это не подразделение, сэр... "Янгблад, Джейкел энд Блоуо, Лос-Анджелес. Мы представляем самое крупное рекламное агентство на побережье!

Выражением лица генерал Арнольд Саймингтон напоминал чем-то очень сильно огорченного бассета.

— А форма у вас прекрасная, лейтенант, — проговорил он и, немного помолчав, покачал головой. — Да-да, именно после тысяча девятьсот сорок пятого...

Майор Сэм Дивероу, оперативный следователь канцелярии генеральной инспекции, взглянул на висевший на противоположной стене календарь. Потом, поднявшись со стоявшего рядом со столом кресла, подошел к нему и отметил тот день, когда спустя один месяц и три дня он снова должен был стать гражданским.

Он никогда не был солдатом — ни фактически, ни тем более в душе. Он стал своего рода жертвой несчастного случая, усугубленного его собственной ошибкой, вследствие которой ему продлили срок службы. Впрочем, у него имелся выбор весьма простой: либо армия, либо Ливенуорс. [4]

Сэм был прекрасным специалистом по уголовному праву. В течение ряда лет он получал отсрочки от службы в армии. Сначала — в Гарвардском колледже и Гарвардском университете, где он учился на факультете права, затем — когда на протяжении двух лет учился в аспирантуре и работал мелким чиновником и, наконец, — в те четырнадцать месяцев, которые он посвятил прохождению практики в престижной юридической фирме Арона Пинкуса и его компаньонов.

Армия висела над его жизнью нечеткой, неприятной тенью. Но он забыл о полученных им отсрочках.

Однако вооруженные силы Соединенных Штатов помнили о нем.

Во время одного из тех скандалов, которые время от времени разражаются в армии, Пентагон обнаружил, что у него не хватает юристов. В особо затруднительном положении оказался отдел военной юстиции: из-за нехватки прокуроров и адвокатов военными трибуналами на разбросанных по всему миру военных базах откладывалось слушание сотен дел. Тюрьмы были переполнены. И тогда Пентагон нашел давно забытые отсрочки. Большое число молодых, неженатых и бездетных юристов получило строгие приглашения, в которых им объяснялось, что слово «отсрочка» не имеет ничего общего с таким понятием, как освобождение от воинской службы.

Это и был именно тот упомянутый выше несчастный случай. Ошибся же Дивероу намного позже, уже за семь тысяч миль от дома, там, где сходятся границы Лаоса, Бирмы и Таиланда.