Владимир Елистратов - Настоящий мужик

Ну так вот. Приехали мы с матерью на Птичку. Бродим.

Смотрим: корзина. А в ней какие-то шерстяные варежки копошатся. Рядом стоит хозяин. Печальный. Мать спрашивает:

— Кто это у вас?

— Тибетские терьеры, — говорит. — Чистокровные. Только что с Тибета.

— А бывают такие? Тибетские терьеры… А то чего-то вроде «уральских мопсов» получается. Или «алтайского пуделя».

— Бывают. Насчёт алтайских мопсов врать не буду. А тибетские терьеры — вот они. Чистокровные.

— И почём ваши тибетские чистокровные?

— Трёшка.

Дело было давно, ещё в Союзе.

— Чего же сразу не три шестьдесят две? — спросила мать.

— Шестьдесят две есть, — уже не так печально ответил мужик. Благородный ответ.

— Значит — тибетский терьер?

— Тибетский. Собака — зверь! Скот пасёт, тапки носит, на чужих лает, ест всё, не болеет, шерсть не лезет, блох нет, лужи обходит, зайца травит…

— Не курит, не пьёт, матом не ругается…

— Ни боже мой… Команды знает: «голос», «фас», «фу», «сидеть», «лежать», «пошёл на…»

— Ясно. Келдыш, а не собака. Ну, давайте выбирать.

Из кучи юных келдышей лучшего выбрать нетрудно. Способ простой: надо щенков перемешать и посмотреть, какой из них всех подомнёт под себя и залезет наверх. Потом опять перемешать, и опять посмотреть. Там обязательно будет самый сильный. Лидер. Его и надо брать как самого жизнестойкого. Стали проверять. Смотрим: картина интересная. Наверх регулярно забирается бойкий такой, кучерявый кобелёк. Расталкивает всех, лезет, прямо лапами по мордам своих братиков и сестрёнок. В общем — типичный будущий олигарх. Никаких сентиментов, совести — как у аллигатора. Но есть и ещё один. Серенький такой, скромный, неторопливый. Как только всех перемешают, он — шасть в уголок и лежит. Пару минут идёт ожесточённая борьба. Келдыши пыхтят, сопят, пищат… Олигарх лезет наверх. Серенький лежит в сторонке. Но вот все успокоились. Тут этот из угла вылезает и аккуратненько так по спокойной горке — наверх. Деликатно, культурненько, интеллигентно, без шума, без драки. Залезет на макушку, уляжется на олигарха — и лежит. Ещё и лизнёт олигарха. Мол: да ладно тебе, жалко что ли? Не чужие. И так повторялось раз пять.

Взяли мы серенького. Посадил я его за пазуху. Пока ехали в метро, он меня, конечно, пару раз обделал. Принесли домой. Стали разглядывать. Посмотрели в энциклопедии, какой должен быть тибетский терьер. Ясно, что был он таким же тибетским терьером, как я — индейцем племени команчей. Назвали мы его Рюриком. За породистость.

И началась новая жизнь. Год за годом. И Рюрик радовал меня каждый год всё больше и больше. От терьеров у него, слава Богу, ничего не было, зато тибетского — хоть отбавляй. Рюрик был настоящим собачьим мудрецом. Помесью Сократа, Конфуция, Будды, Ленина и Фаины Георгиевны Раневской.

Рюрик был воплощением спокойствия. Судите сами. Один раз мы с ним, например, застряли в лифте и сидели там четыре часа. Я дёргался, бился головой об стену, скрежетал зубами и, как выражалась одна моя подруга-эпиляторша, «рвал волосики на попке». Поведение моё было недостойным. Я опаздывал на экзамен, но это не оправдание. Рюрик же четыре часа безмятежно проспал. Через четыре часа нас «освободил» совершенно пьяный техник. Ясно было, что мы сидели по его вине. Я орал как резаный:

— Раньше не могли прийти?! Это хамство! Безобразие!

— Скажи спасибо, что вообще пришёл, — сказал дядя. Гад. Ну, что с ним делать? Не драться же? Да и с чем там драться? С этим опоссумом заспиртованным?

Пока мы с опоссумом на лестнице ругались, Рюрик сделал такую штуку. Взял в зубы дядин портфель с инструментами и бутылками и скинул в шахту (лифт в это время опять завис между этажами). Хотите верьте, хотите нет. Теперь стал ругаться дядя. Но Рюрик внимательно посмотрел на дядину мошонку, слегка тявкнул, и дядя успокоился.

Таких случаев было множество. Но — о главном.

Рюрик был профессиональным бабником. Не знаю, как это называется у собак. Наверное, сучий угодник. Или суколюб. Но манера знакомства с собачьими девушками у него была особая. Безотказная.

Обычно кобели, завидя миловидный мохнатый объект, начинают волноваться, пускать слюни, бестолково вертеть хвостом. Словом, выглядят глупо. А потом ещё друг с другом цапаются. Из-за такой-то ерунды. Этого добра — полные бульвары. Чего здесь драться?

Нет, Рюрик никаких слюней не пускал, хвостом не вертел и ни в каких дуэлях не участвовал. Из принципа. Всё это было ниже его мужского достоинства. Блудил Рюрик следующим образом.