А.Дж. Беттс - Зак и Мия

Тук-тук.

Мне кажется, он знает, что я здесь. Я прислоняюсь к двери ухом, и вдруг слышу ответное пум-пум.

Я не знаю, каково это – когда собственное тело предает тебя раз за разом. Тратишь месяцы, чтобы отвоевать свою жизнь, но враг снова наступает, потом снова и снова, и нужно всегда держать оружие наготове, и он высчитывает свои шансы, снова и снова… Я хочу сказать ему: к черту твою математику.

– Зак…

– Тсс.

Его голос ближе, чем я ожидала.

– Зак?

– Не мешай. Я пишу тебе открытку.

– Откуда?

– Из Бостона.

– И как там?

– Снег.

– Да? – я сползаю и сажусь под дверью, поближе к его голосу. – А еще?

– Ты знала, что небоскреб Олд-Хэнкок мигает красным, когда матчи «Ред-Сокс» отменяют из-за дождя?

– Не знала, – небось, он вычитал это в Википедии, но мне все равно. Чем так уж плохо это сочинительство? – А кого-нибудь из знаменитостей видел?

– Пока нет.

– Можно прочитать?

– Когда допишу.

– Тогда я жду, – говорю я. И жду, оперевшись об дверь, которая отделяет его вселенную от этой. Наверное, он пишет, как они заблудились с семьей на улицах Бостона. Что приходится заходить погреться в рестораны, а еще они с Бекки падают в сугробы, чтобы делать «снежных ангелов». А Эван кидается снежками, но Зак отлично уворачивается: он, как-никак, полуфорвард.

Потом кто-то из мужчин меня поднимает и относит к Бекки. Когда успело так похолодать? Меня опускают на мягкую постель в гостевой. Рядом стоят мама, Бекки, Антон и миссис Майер.

– Хочешь есть? – спрашивает мама.

– Нет.

Она закатывает штанину джинсов и отстегивает мой протез. В дверях стоит Эван и наблюдает. Мама говорит, что все в порядке, и нужно выспаться.

– Простите, – говорю я Венди. – Он в Бостоне.

Я – еще несбывшаяся надежда.

Там, за окном, так много звезд.

Я не сразу соображаю, что нахожусь на ферме Зака, в гостевой кровати Бекки. У стены – протез из стекловолокна. Кажется, я впервые по-настоящему рада его видеть. Я дотягиваюсь, надеваю его, выбираюсь из окна и безупречно приземляюсь на две ноги.

Три часа.

Влажная трава скрипит под моими шагами. Я пробираюсь к большому дому и подхожу к окну Зака. Оно наполовину открыто, оранжевые шторы как будто приглашают зайти. Я хочу забраться туда и скользнуть к нему в постель, и чтобы он чуть отодвинулся, освобождая для меня место. В лунном свете его кожа будет казаться фарфоровой и ровной, если не считать шрама под ключицей. Он подсунет мне половину подушки и накроет нас обоих одеялом. И скажет, что я теперь десятка по его шкале, а он так и остался жалкой шестеркой. А я скажу ему правду о том, кто он такой. Или не скажу.

– Зак?

Но в комнате пусто. Только ветер шевелит оранжевые шторы.

Я вижу его там же, где и в первый раз, когда шла за Бекки в группе туристов. Он сидел на дальней калитке, повернувшись ко всем спиной. Как и сейчас. Помню, как у меня болела нога, и я злилась на него. Потому что соврал. Пообещал, что все будет хорошо, но все стало плохо.

Он и раньше выглядел не как все. В нем была какая-то хрупкость. Уязвимость. Я только из-за этого ему и поверила.

Сейчас он превратился в призрака в пижаме. Сидит на заборе, цепляясь пальцами ног за сетку.

– Стой, – Зак вытягивает руку, и я замираю.

– Почему?

– Ты ее напугаешь.

Ее? Здесь только мы, забор и темный лес. Зак всегда был удивительно разумный, но кто знает, что рак может сделать с человеком? Что он делает с Заком прямо сейчас?

Я очень стараюсь, чтобы голос не дрожал.

– Зак. Здесь никого…

– Тссс!

У меня ком в горле. Но плакать никак нельзя.

И тут из темноты сверкают два янтарных глаза.

– Не шевелись, – говорит Зак.

– Это лиса?

– Тсс.

Она жутко красива и, похоже, знает об этом. Она держится гордо, уверенно, и смотрит на меня слегка надменно. Затем она отводит взгляд и уносится прочь, мелькая за ветками. Я вижу острое ухо, роскошный мех, быстрые лапы. Я восхищаюсь грациозным зверем, но мне не нравится, что лисица может вызвать его среди ночи из постели и заставить ждать на холодном заборе. Какой же силы должен быть этот зов?

Она останавливается, лижет лапу и теперь смотрит на Зака. Я вижу, что они знают друг друга. И понимаю, что я здесь лишняя.

Но я не просто так проделала этот путь.

Я делаю два шага вперед, несмотря на знаки, которые подает мне Зак. Еще три шага, чтобы дотянуться до него, хотя его губы говорят: не надо. Янтарные глаза наблюдают, как я кладу одну руку ему на ногу, а второй обхватываю за кисть – и не отпускаю.