Игорь Ковлер - Проклятие Индигирки

Грибы солили, мариновали, сушили, а еще слегка обжаривали, укладывали в банки, заливали жиром. Так они могли стоять до следующего лета, а в сочетании с олениной, тушенной в брусничном соусе, и жаренной с луком картошкой вкусней еды не сыскать.

После обеда Перелыгин просматривал свежие газеты. Они на все лады шумели о перестройке, ускорении, гласности, научно-техническом прогрессе, демократизации, консенсусе и прочих модных терминах, стремительно вошедших в лексикон. Газеты приносили пачками – в Городке считалось неприличным выписывать мало периодики. Очень страдали почтальоны – в дни рассылки журналов их «толстой сумки на ремне» едва хватало на подъезд.

Была пятница. Около шести подойдут Колков с Рощиным – ехать по грибы. Рощин обещал место, где рос лучший для засолки, но довольно редкий черный груздь.

В дверь позвонили. Перелыгин мельком взглянул на часы – еще слишком рано. На пороге переминался экскаваторщик с «Нальчана» Геннадий Петелин.

– Вот это гость! – удивился Перелыгин.

До сих пор они встречались только на прииске. Перелыгин подолгу наблюдал, как экскаватор величиной с двухэтажный дом, точными движениями, будто повариха отмеряет в миски кашу половником, грузит карьерные самосвалы. Залезал в кабину и следил за выверенными, хоть по секундам засекай, движениями рук экскаваторщика.

– Я по делу, – пробормотал Петелин, неловко остановившись в коридоре.

– Давай сразу на кухню, чайку попьем. – Перелыгин двинулся вперед. – Могу и кофейку изобразить.

– Чаю-то лучше. – Оглядевшись, Петелин уселся возле стола.

Лет десять назад, окончив курсы экскаваторщиков в учебном комбинате, Петелин пришел на карьер «Первомайский». Вместо напутствия машинист экскаватора Глотов спросил:

– Анекдот про японскую лесопилку слыхал?

Петелин помотал головой.

– Слушай! Получили русские мужики японскую лесопилку, – назидательно, будто читая инструкцию, начал Глотов. – Глядят и удивляются, как она лихо пилит. Один говорит: «А потолще бревно, к примеру, эта штуковина возьмет?» Сунули. Лесопилка вжикнула и распилила. «Ишь ты!» – сказали русские мужики и сунули еще толще. Лесопилка опять вжикнула и распилила. «Да!» – почесали затылки мужики. «Ща!» – крикнул третий и сунул лом. Лесопилка крякнула и сломалась. «Ага!» – сказали мужики. – Глотов внимательно посмотрел на Петелина. – Дошло?

Зимой ударили морозы под шестьдесят. Экскаваторы остановили. Машинист ушел в контору, а Петелин остался приглядывать за техникой. Полигон, исковерканный взрывами, укутала молочная дымка, скрывавшая и соседние машины. Томясь в разогретой кабине, Петелин размышлял о несовершенстве мира, о выдуманных правилах, мешающих жить. Вот, чего стоим? В пятьдесят работали, и нормально. Подумаешь, разница. Конструкторы всегда страхуются. Он выбрал негабарит и плавно подвел под него ковш. Почувствовал напряжение машины: мерзлая глыба, визгливо скрежеща, втиснулась в стальной короб, тот пополз вверх, но раздался противный хруст, и ковш осел на землю. Не помня себя Петелин выскочил из кабины: лопнула стрела, сталь переломилась, как сухое печенье.

Глотов долгим молчанием нагонял страх, потом прорычал:

– Раньше тебя живьем зарыли бы! – Он схватил Петелина за воротник куртки. – Опыт нажить можно, даже ума набраться, но вы, испытатели хреновы, слов не понимаете. Не слышите, когда вам «нет» говорят. А на «нельзя» порядок держится. Если ты, полудурок, этого не понимаешь, вали с карьера. – Он крепко держал помощника, и в глазах его, метавшихся по лицу Петелина, сквозила дилемма: врезать или, черт с ним, пусть катится?

Петелин отхлебнул из чашки, неуклюже держа ее темными, не отмывающимися от технической грязи грубыми пальцами с потрескавшейся на сгибах кожей, и отодвинул в сторону.

– Тут какое дело… – Он улыбнулся. – Хитрое такое дельце. – Достал из нагрудного кармана куртки листок бумаги. – Может, оно и ерунда, но вот какая штука… – Он все прицеливался, прилаживался, как бы заранее не испортить то важное, о чем собирался сказать.

Перелыгин ждал. Умение слушать – необходимое свойство профессии. Главное – создать у собеседника уверенность, что обычная жизнь, хорошо ему понятная, для тебя – полная загадка.

– Вот какая штука получается… – нервно повторил Петелин. – Можно миллион кубов в этом году налопатить. – И он посмотрел выжидающе.

– Красивая цифра. – Перелыгин неопределенно повертел рукой, сразу сообразив, что такой выработки здесь не добивался никто. – В наших краях… – Перелыгин накинул на лицо маску равнодушия. – Кажется, миллион еще никому не удавалось отгрузить. Только чем я могу помочь? Сделаешь – прославлю, а пока рано трубить.