Игорь Макаров - Проклятые гномы, или Явление оракула. Рассказы

Этот год, то есть 199…г. Стал последним годом моей деятельности на журналистском поприще. Кроме того, в самое его окончание, в нашей редакции случился настоящий коллапс. Такой натуральненький без всякого преувеличения, перед самым Новым годом, а нашу славную дружную редакцию я покинул уже в январе, поскольку меня, как одинокого и не служившего в рядах армии, отправили отбывать эту повинность.

Нужно было выпускать праздничный номер. А у нас из всего наличия корреспондентов, то есть так называемых творческих работников, осталось всего два человека. Где были остальные? Как раз за неделю перед праздником наш посёлок посетила какая-та страшная и довольно странная эпидемия. У всех неожиданно резко подскакивала температура, и многие несколько дней не могли подняться на ноги, а затем являлись на работу, как ни в чём не бывало. Впрочем, эта зараза не повлекла за собой повальной смертности, даже среди стариков, а, по лютовав с недельку, так же исчезла, испортив праздник всему честному народу. Кстати, меня это поветрие тоже коснулось, но как-то слегка. Вечером у меня поднялась температура, почти до сорока градусов, так как знобить меня начинает только при этом градусе. Выпив пару таблеток аспирину и чашку чая с мёдом, я сразу же завалился спать, чтобы утром даже и не вспомнить об этом событии, поскольку тогда же у меня прорезался зверский аппетит, которому я уделил большее внимание, чем своим вчерашним событиям.

Вторым творческим работником был наш редактор Анатолия Макаровича, в простонародье просто Макарыч, хотя его с большой натяжкой и трудом можно назвать таковым. Кроме передовиц к празднику его этих самых литературно-журналистских потуг не хватало ни на что больше. Правила и володела редакционными делами Валентина Степановна наш ответственный секретарь, а, короче, ответсек. Она была ничего себе баба и даже нормальный работник на этом поприще, если не считать, что всё, что ни попадала в её цепкие журналистские руки она правила под себя, не считаясь ни с замыслом автора, ни с его стилистикой и индивидуальностью. Сей титанический труд на поприще переписывания газеты, превращал сей коллективный труд в её и только её индивидуальное издание. Благодаря Валентине Степановне, наши творческие работники косяком тащили ей на стол не то что сырые свои опусы, а вообще кое-как сляпанные из натурального дерьма писульки. Благодаря многолетнему труду на этой стезе, у неё выработались уже свои многочисленные шаблоны статей, очерков и прочей подобной многожанровой белиберды, в которые легко втискивались эти наши недоделки и не дописки.

Следует заметить, что я не журналист, а скорее писатель. Я могу написать роман за месяц, а потом не писать ни строчки год или даже более, а выдавать на гора литературный мусор, лишь для того, чтобы забить пустующие колонки нашей газеты, мне было тоскливо изначально. Насиловать себя таким образом, я долго не смог бы и рано или поздно бы ушёл из нашей редакции, а армия мне подвернулась, как раз кстати.

Но вернёмся к повествованию. Понятно тогда было лишь одно: никого нет, материала тоже нема, если не считать подготовленного мною и передовицы Макарыча, а время поджимало. Поскольку на всю редакцию осталось нас только трое, третьей была баба Валя, – бабушка секретарша. Если то, что Макрыча не взяла эта хворь, не улаживалось ни в какие нормальные каноны жизни, поскольку он был изнеженным интеллигентом, жирненьким, моложавеньким, беленьким от постоянного пребывания в помещении, в сорок лет уже с заметным пузиком и вторым подбородком, то бабу Валю пробить никакая хворь не могла в принципе. Поскольку в её столе всегда стояла початая бутылка водки, которая неумолимо пустела к вечеру, чтоб с утра или обеда неожиданным образом превратится в непочатую. Всё это позволяло ей пережить многих редакторов и нашу белиберду, правку Степановны без стрессов и ругани, как и наших Генсеков. Болезнь, подобно этому поветрию, умирала в ней если не после первой, то точно после второй рюмки, влитой во что-то непонятное между её костями.

Почесав затылки, мы с Макарычем, заранее прикинули объём работ. Выходило кисло как-то. Пришлось мне оседлать наш редакционный Уазик и рвануть собирать дань с наших корреспондентов, поскольку Макарыч даже не освоил эти три педали, рычаги и руль, а водила слёг за компанию со всеми.