Игорь Макаров: Не верю ни в бога, ни в чёрта

О себе? Родился на дне Братского моря, так что старее поповой собаки. Утешает одно: на моей родине не поставят мне памятника. Не псевдо. "Фамилия такой", – как говаривает мой личный друг кот Матроскин.

Пишу как левой ногой, так и правой. Не публиковался, кроме ЛитРес и литературных сайтов. Редакторы, таких как я, не любят, так как моя писанина не лезет ни в какие рамки. Всякая фигня и с боку приторочен огромный бантик. Переварить нашим издателям, а тем более втюрить нашему обывателю эти творения – дело, батенька, архи сложное.

Технический вопрос: писать то о себе и нечего. Жил себе и жил, однако, писал и писал… Для кого? Точно не для Вас и не для себя. Просто писал да писал.

Мой ангел, мой бог, моя боль,

Хотя ты не стоишь всё это,

Мой ангел, мой бог, моя боль,

Ты – грёзы ночные поэта.

Мой ангел, мой бог, моя боль…

Зажгу я огонь в алтаре,

Чтоб путь твой был лёгок и светел.

Чтоб ты не почила в одре

И чтоб тебя чёрт не приметил.

Мой ангел, мой бог, моя боль…

Зажгу я свечу пред окном,

Чтоб ты не плутала в ночи,

Зажгу я свечу пред окном,

Но только же ты не молчи.

Мой ангел, мой бог, моя боль…

Уйдешь ты, останется боль,

Пустые холодные полки,

Уйдешь ты, рассыплется боль-

Сгоревшей любови осколки.

Мой ангел, мой бог, моя боль.

В загадочных прудах-

туман и тишь,

В загадочных глазах

лишь боль ты разглядишь.

Ты не спеши отсюда уходить,

Не бойся тишину смутить,

И воду чёрную рукою возмути,

Ты ряску липкую скорее убери,

Сорви цветы, что в тине притаились

И поутру к лучу открылись.

Так женщина загадочна, как пруд,

Пусть горы тяжкие скорее упадут,

И расцветут улыбкою цветы,

Не урони всё это ты.

В загадочных прудах-

туман и тишь,

В загадочных глазах

лишь боль ты разглядишь.

Приди ко мне! Прейди!

Приди ко мне как благодать!

Молю одно! Прейди!

Так больно! Сколько ждать?

Приди, спокойствие! Приди!

С любовью чистою, с усталостью и болью!

Молю! Приди ко мне, приди!

Не сыпь напрасно раны мелкой солью.

Приди! Я знаю, не придёшь:

Спокойствие – за гробовой доскою.

Я знаю – мира не найдешь:

И радость вдруг мешается с тоскою.

Но я молю: приди ко мне, приди,

С надеждой, с зыбким равновесием,

Улыбкой счастья. Страсть найди!

Найди меня по долам и по весям.

х х х

Молю: найди…

Молю: приди…

Я вознёсся, как феникс из пепла.

Следом умер. Могила, гранит:

Сердце снова от боли ослепло,

А душа, пусть замшела, стоит.

Возрождаюсь, чтоб света не видеть,

Умираю, чтоб снова гореть,

Как не сложно всё это предвидеть,

Но душе уж меня не согреть.

Пепел мыслей забился в артериях,

И застыла душа, слово камень родит,

Заплутали слова, словно в прериях,

И с людьми только внешность роднит.

И рождаюсь, как феникс из пепла,

И сгораю всё время дотла,

Да фортуна моя до того уж нелепа,

Что душа моя вечно одна.

Разговеюсь я вином,

Разговеюсь мясом,

Разговеюсь я пером,

Поклянусь я Спасом.

Набросаю божий стих,

Не молясь я даже,

И трудов тогда моих

Не найдете глаже.

За святого все примут

Иль ругаться будут,

Отвернуться и уйдут,

Скоро все забудут.

х х х

Разговеюсь я пером,

Помолюсь прилежно,

Оболью стихи вином, -

Страсти неизбежны.

Крест нести кому-то мука,

А кому беда,

Крест тащить – сплошная скука,

И пустая лишь руда.

Кто несёт легко и просто-

Просто ерунда,

Для иного крест-короста,

И одна беда.

И не скинешь по дороге,

И не сбросишь с плеч,

И найдет тебя в берлоге-

Некогда прилечь.

х х х

Так неси легко и просто,

Не ругайся и не ной,

Крест судьбы вам до погоста, -

Не дружи с тоской.

Опять торжественный молебен

Творит священник над тобой,

Опять весь воздух благолепен

И фимиам весит густой.

В мерцанье света чуть приметны

Густые лики всех святых,

И лица ваши вовсе не заметны-

Скрывает сумрак лет густых.

И ты в любви клянешься богу,

Забыв меня. А бог ли я?

Я ведь отдался злому року:

Он далеко увёл меня.