Игорь Ковлер - Проклятие Индигирки

Пока умылись с дороги, пока Зыкин, сопя, оглядывал квартиру, появилась Анечка, с порога оценив обстановку. Не вступая в разговоры, с профессиональной улыбкой сервировала стол, незаметно сунула в карман Перелыгину счет и удалилась.

Все это время Зыкин с открытым ртом следил за действиями Анечки, особенно за ее стройными ногами, а когда она ушла, посмотрел на Перелыгина с почтительным уважением и, покачав головой, сказал: «Ну, ты даешь!»

В ответ Перелыгин весело подмигнул: мол, не только вы, ребята, умеете удивить.

Сейчас, сидя в кресле, Анечка кокетливо забросила ногу на ногу, приоткрыв бедра, и тут же, как школьница, натянула юбку на колени, глаза ее так и сияли. Перелыгин картинно, как от яркого света, заслонил лицо руками.

– Не доводи до греха, Аркаша! Что будет завтра читать страна о добытчиках Золотой Реки?

– Ухожу, – с легким прищуром улыбнулась Анечка. – Дай хотя бы сигаретку выкурить. Но завтра… – Она, затянулась ментоловым дымком. – Завтра чтобы свою «немку» зачехлил, иначе сниму с довольствия.

Не успел Перелыгин доесть ужин, воздавая хвалы Анечке и ресторанной кухне, как в дверь позвонили. Чертыхаясь, он взглянул на часы: «Первый час ночи!» На пороге стоял Рощин. Темные волосы и узкая бородка, обрамляющая лицо, придававшая ему мужественный вид, тщательно подстрижены, фирменные джинсы «Лии», темно-бордовые мокасины «Саламандра», легкий коричневый джемпер под замшевой бежевой курткой. Был он слегка навеселе.

– Иду, смотрю – свет у тебя, а самого вторую неделю не вижу. Дай, думаю, проведаю, не заболел ли, – говорил он, сбрасывая куртку. – Вот и лекарство. – В его руках темным цветом заиграла бутылка коньяка.

– Если сейчас заявится еще кто-то расписать «пулю», – пробурчал Перелыгин, – буду считать, три искушения выдержал.

– О чем ты? – поднял глаза Рощин. – Почему такой мрачный?

– Поспешаю закончить текст к утреннему самолету, а ты можешь дернуть, закусить найдется.

Рощин подозрительно оглядел стол. В глазах его мелькнула какая-то догадка.

– Красиво жить не запретишь, – сказал он, взглянув в темное окно. Через дорогу на пятачке у гостиницы нехотя рассасывалась ресторанная публика. То и дело затягивалась песня, но тут же обрывалась под смех и громкие голоса.

– Некогда, старик, базарить, – буркнул набитым ртом Перелыгин. – Сейчас кофейку тяпнем, по сигаретке выкурим, и – извиняй, мне до утра долбить.

– Сороковов просил тебя включиться в кампанию по Унакану, – начал без подготовки Рощин.

– Что же он тебя подослал, – проворчал Перелыгин. За короткое время Сороковов удивлял его второй раз, и это не нравилось и настораживало.

– Не выступай, – с благодушной улыбкой остановил его Рощин. Он пребывал в том расслабленном, умиротворенном состоянии, возникающем после напряженной работы ума, которое рождает многообещающее решение. – Давай обсудим – и зашагаем вместе. – Он посмотрел на Перелыгина. – Очнись! Большое дело ждет, не время из-за пустяков дуться. – Налив еще коньяку, он вдруг заговорил скороговоркой, подражая продавцам газет – «Конец великого забвения!» «Унакан открывает тайны!» «Золотой подарок Родине!» Это, между прочим, заголовки твоих будущих статей. Меняю на взаимопонимание и сотрудничество. Советую не торговаться, потом возьму рысьими шкурами. – Его раздирала жажда поделиться своим шедевром, но он хотел полного внимания и заинтересованности.

– Ладно, – изобразил интерес Перелыгин. – Валяй! У тебя пятнадцать минут.

– Когда через много лет ты придешь униженно просить у меня интервью, запомни, сколько у тебя будет времени.

– Мне хватит и пяти, а у тебя уже одной нет.

Рощин рассказал о планах добыть денег на разведку.

– А я грешным делом подумал – завтра начинаем, – съехидничал Перелыгин. – Что же мы имеем? Сороковов определился? Положим… – размышлял он вслух, насмешливо глядя на Рощина. – Но ты сам говорил, что он в обе стороны смотрит. А таким верить нельзя. Он вытолкал из экспедиции Матвея, взял тебя, поскольку ты за глубокую разведку Унакана – это я еще могу понять. И хотя Матвей носился с другой идеей, все же так с людьми не поступают. Идем дальше. Ямпольский любую экспертизу сварганит: с перспективами и без – это Сороковов тоже знает, потому и глаза закрыл на его кляузы. Думал, конференция ему нарисует перспективы, он побегает по кабинетам и вернется на белом коне с вердиктом на светлое будущее. А ему что? – прищурился Перелыгин. – Правильно – шиш с маслом. Теперь он начинает новый круг?