Эм Вельк - Рассказы (сборник)

На сам факт, что наступило это отчуждение, я все последующие годы даже внимания не обратил, да мы больше и не встречались, и только от случая к случаю я получал несколько строк от его жены. И мне показалось всего лишь странным, что однажды, когда я вновь оповестил их о своем приезде в Гамбург, она сообщила, что ее муж уехал по делам, но она все же будет очень рада. Я, конечно, к ним не поехал, а потом оба они постепенно исчезли из моей памяти, а я даже этого как-то и не заметил.

И вот он умер, а на извещении о смерти жена его попросила меня посетить ее в мой следующий приезд в Гамбург, ей нужно сообщить мне нечто весьма удивительное.

То, что произошло во время моего визита, и впрямь было довольно странным. Сначала она рассказала, что после нашей последней встречи он вернулся домой каким-то растерянным и задумчивым, почти ничего не рассказал ей о проведенном вечере и в дальнейшем говорил обо мне очень сдержанно, а в последнее время почти враждебно. А когда она настоятельно попросила объяснения, он стал даже говорить о какой-то совершенной мною несправедливости, о моем вмешательстве в чужие дела с использованием ложных данных. Ни один человек не имеет права вмешиваться в судьбу другого человека таким путем, как это сделал я. Если же предположить, что меня не существовало и он стал бы тогда совладельцем фабрики, то его семья могла бы жить лучше и он надежнее обеспечил бы будущее своих детей. Сейчас он по-другому думает о моем вмешательстве и о своем прежнем отношении ко мне. Это вообще не имеет ничего общего с грехом и виной в христианском смысле и с преступлением с точки зрения закона. А если так, то всегда нужно предоставить ответственность тому, кто совершает проступок.

Тут, рассказывала женщина, все более приходя в волнение, она в ужасе вскрикнула и, не в силах овладеть собой, отвернулась от него. Тогда он попытался представить все сказанное всего лишь как домысел, как вполне возможную жизненную ситуацию. Но ведь нельзя же отрицать, что, имея долю у Шнейдервинд и К°, его бывшего шефа, он был бы сегодня человеком с положением, может быть, даже сенатором, и даже с большим основанием, чем те, кто добыл свои деньги другим путем.

Она беспомощно пожала плечами и робко посмотрела на меня:

— А может быть, это были всего лишь отговорки, сказанные для того, чтобы скрыть от меня заботы о будущем? Как вы считаете? Ведь возвращение к своему давнишнему заблуждению было бы бессмысленно даже в пустых воспоминаниях, к тому же он знал, что ожерелье было сделано всего лишь из жести и стекла. Вы можете в этом разобраться?

Нет, я тоже не мог разобраться в этом и изо всех сил пытался восстановить нашу последнюю встречу.

— Я бы давно обратилась к вам, — продолжала удрученная женщина, — но он категорически запретил мне. И, наконец, я подумала, что при наших не столь уж успешных делах он хотел лишь проверить, не стану ли я в такой ситуации, как его, ну, скажем, более великодушной, что ли. А может быть, после встречи с вами, где определенно снова шла речь о той старой истории, он вдруг устыдился своего прежнего признания? А может быть, ему стало стыдно передо мной сначала за эту историю, а потом за свою глупую попытку представить ее в невинном свете? Все это было бы ужасно глупо, потому что мне-то известны его порядочность и честность, которые с годами выросли до педантизма. А вы тогда, при вашем последнем разговоре, ничего особенного не заметили?

Тут до меня постепенно дошло, что же на самом деле случилось после той беседы, и я задним числом ужаснулся, как глубоко и сильно может запутаться душа настоящего торговца. Или душа человека вообще? Но имел ли я право сказать об этом его жене? Имел ли я право разрушить образ, который в ее верующем сердце был окружен ореолом за одно лишь добровольное радостное признание, а также за раскаяние в воображаемом грехе? Я сказал ей, что ничего не знаю и ни о чем не догадываюсь. Может быть, причина его изменившегося ко мне отношения была на самом деле в том, что он, несмотря на все свое искреннее раскаяние, с возрастом все же стал стыдиться того, что однажды в жизни был совсем близок к страшному греху.

Она восприняла это с радостью и благодарностью.

— Ваше подтверждение делает меня просто счастливой. Да, я чувствую, что это было так. То, что он когда-то вынашивал преступную мысль, могло с годами показаться ему невероятным. Поэтому он опять вспомнил об этой истории и разрисовал себе, какие бы успехи она ему принесла, если бы осуществилась. Причем он ведь знал, что это были всего лишь стекляшки и жесть. Просто он занимался самобичеванием, да, да, конечно! А вас он вдруг заподозрил в том, что своим вмешательством тогда в Америке вы отняли у него возможность самому справиться с искушением! Его заслуга перед богом показалась ему из-за этого намного меньше. А вы тоже думаете так?