Ион Агырбичану - «Архангелы»

Назначенная цена была десять тысяч злотых. Прункул тут же набавил еще сотню. К его великому удивлению, оказалось, что против него выступают семь конкурентов. Цена росла. Доктор тоже хотел было вступить в торговлю, но быстро сообразил, что здесь это не требуется. Пробравшись через возбужденную толпу, он поднялся на крыльцо и вошел в дом.

Страсти во дворе разгорались. Восемь конкурентов стремительно взвинчивали цену: тринадцать тысяч, пятнадцать тысяч…

Доктор пришел в прекрасное расположение духа. Он даже начал надеяться, что продажа покроет все долги. И порадовал этим женщин — но они, похоже, не поняли всей важности этого сообщения. Возбужденный, Врачиу вошел в комнату Иосифа Родяна, чтобы сообщить ему эту обнадеживающую весть. Когда он вошел, управляющий выглядел совершенно спокойным, хотя бледен он был как смерть, а глаза вылезали из орбит. Доктор выпалил ему свою новость, и управляющий, подскочив как ужаленный, издал истошный вопль, насмерть перепугавший зятя:

— Что ты сказал? «Архангелы»? Ты сказал «Архангелы»?

— Да, «Архангелы» вместе с камнем идут по очень высокой цене. Думаю, что Прункулу это влетит в копеечку.

— Что? Прункул? «Архангелы»? — еще громче взревел управляющий. Доктору захотелось убежать, скрыться, так ужасен был вид Иосифа Родяна, но у него от страха отнялись ноги. Вдруг Родян разразился диким хохотом, от которого, казалось, сейчас рухнет дом, подбежал и сорвал со стены ружье. «У меня нет золота? Кто сказал, что у меня нет золота? У меня даже пули золотые», — кричал он, хохоча. Миг — и Родян был уже у окна, выходящего во двор. Он распахнул створки, и его громоподобный смех выплеснулся во двор. Мертвая тишина сковала двор, мгновение длилось дольше столетья. Управляющий вскинул ружье, щелкнул курок, и прогремел страшный голос Родяна: «У меня нет золота? Кто сказал, что у меня нет золота? У меня даже пули золотые!»

Все, как по команде, заслонились руками. Ружье ударило, и лицо Прункула залилось кровью. Он упал на бок, но и лежа, напрягая последние силы, выкрикнул:

— Двадцать тысяч!

Аукцион во дворе бывшего управляющего «Архангелов» кончился. Больше никто не пожелал участвовать в торгах, и аукционщик объявил, что золотоносный камень и десять долей в прииске «Архангелы» принадлежат Георге Прункулу.

Иосиф Родян пришел в такое неистовство, что восемь здоровых мужиков едва сумели с ним справиться и его связать.

После суровой зимы, не желавшей сдаваться до самого конца февраля, пришел все-таки черед зеленеть весне. На святого Георгия, в день 23 апреля по старому стилю, доподлинно сбылись слова церковного песнопения, посвященного воину-мученику: «Благоухает ныне весна». Луга вокруг Гурень пестрели смеющимися цветами. Юная травка мягко клонилась под свежим ветерком, а с благовещенья и овец выгнали на луга. Леса уже перестали быть прозрачными, и светло-зеленый цвет едва распустившейся листвы потемнел.

Школа в Гурень в день святого Георгия была искусно украшена зеленью, ибо на этот день был назначен экзамен. Накануне Василе Мурэшану отправился с кучей мальчишек повзрослее в лес за дубовыми ветками, чтобы украсить классную комнату. Мальчишки от радости прыгали, бегали, хохотали, а оказавшись в лесу, тут же, словно белки, полезли на деревья. Однако скоро им пришлось убедиться, что самим им хороших веток не наломать. Они слезли вниз и сгрудились вокруг позвавшего их учителя.

— Я же вам сказал, чтобы вы вели себя спокойно. Сейчас я нарублю веток, каждому столько, сколько унесет!

Василе взял топор и принялся за работу. Ребята сгрудились вокруг него, каждый хотел поскорее получить свою долю. Не прошло и получаса, как по берегу реки двинулись зеленые охапки, шелестящие листьями, из которых едва были видны мальчишеские головы.

Класс был украшен на славу. При входе дубовые ветви украшали надпись «Добро пожаловать», над кафедрой из зелени было выложено: «Многие лета». Эти пожелания были адресованы в первую очередь отцу протопопу, возглавлявшему экзаменационную комиссию.

С утра в селе ощущалось необычное оживление. Мужчины уже нарядились по-праздничному, а женщины, еще не успевшие расфрантиться, разглаживали складки на рубашонках и поправляли шляпы на головах своих маленьких сыновей, выпуская их за калитки. Экзамен был назначен на девять, но большинство разряженных учеников явились в школу уже в семь. Многие с тайным ликованием рассматривали впервые надетые ботинки и шляпы.