Ион Агырбичану - «Архангелы»

Увидев, как мать бродит по комнате, едва переставляя ноги, держась восковой рукой за стенку, Эленуца не могла сдержать слез:

— Господи, мама, что с тобой?

Марина расплакалась. Тело ее сотрясалось, будто в предсмертной дрожи. Тщетно пыталась ее утешить Эленуца. Мать плакала, жалобно причитая. Сквозь рыдания с трудом можно было разобрать:

— Дети мои!.. Мои девочки!.. Господи боже мой!

Эленуце тоже было невесело. Черные тени легли и под ее усталыми глазами, и она провела бессонную ночь, боясь надвигающегося дня. Хоть она уверяла себя, что все это ее не касается, однако надвигающееся чудище напугало и ее.

За утренним кофе сидели втроем: управляющий, Марина и Эленуца. Старшие сестры еще не встали, хотя к заутрене отзвонили давным-давно.

Иосиф Родян спокойно и с аппетитом завтракал и даже не казался таким уж рассеянным. Он справился об Эуджении и Октавии, рассказал про туман, который спустился еще с ночи, и, раскурив сигару, опять отправился во двор.

Для доамны Марины и Эленуцы время тянулось мучительно медленно. Обе то и дело поглядывали на часы.

В десять часов управляющий вернулся в дом и заявил:

— В городе торги кончились.

Не дожидаясь ответа, он снова вышел во двор и расхаживал там до тех пор, пока не заскрипели несмазанные петли ворот и во двор не въехали на санях Гица и доктор Врачиу.

Иосиф Родян сначала подумал, что это явились уполномоченные по аукциону, и с облегчением вздохнул. Он вовсе не обрадовался, узнав сына и зятя, и только усилием воли заставил себя подойти к ним.

Поздоровавшись, приезжие в нескольких словах описали, как прошли торги в городе.

— Хорошо-хорошо! — бубнил Родян, недовольный нежданно свалившимися на голову родственниками.

При виде сына и зятя Марина разрыдалась, но ее тут же сурово оборвал муж:

— Чего ревешь? Нечего тебе вопить, сумасшедшая!

Иосиф Родян вышел в соседнюю комнату.

Марина изо всех сил сдерживалась, но все-таки не могла сдержаться: горькие рыдания срывались со стиснутых губ.

Мало-помалу она успокоилась, и Гица подробно рассказал ей об аукционе в городе.

Эленуца, лишь только увидела Гицу, повеселела — так она была уверена, что с Гицей никакая беда ей не грозит. Гица еще не кончил рассказа, когда в комнате появились старшие сестры — некрасивые, испуганные, постаревшие. Гица едва узнал их. Они не спали всю ночь, не заснули и под утро, но и вставать им не хотелось, и они молча и неподвижно лежали под одеялом. Однако, заслышав голоса брата и свояка, все-таки встали.

Инженеру Георге Родяну один из членов административного совета банков давно уже сообщил, что ожидает его отца. Гица обратился к нему с письмом и получил ответ. Он понял, что положение отца безнадежно. И тут же списался с доктором Врачиу. Они решили оба присутствовать на аукционе 25 февраля и по возможности поднять на дома цены; что же касается дома в Вэлень, то было решено купить его во что бы то ни стало.

Видя перепуганные лица женщин, ни Гица, ни Враниу даже не намекнули о величине долгов Иосифа Родяна. Доктор Врачиу только вскользь заметил:

— Все не так страшно, как может показаться! В конце концов мы же с вами. Все еще уладится.

— И не только мы, — чрезвычайно серьезно поддержал его Гица, — От нас одних помощь невелика. С нами бог. Тех, кто хочет жить по справедливости, бог никогда не оставляет.

Все замолчали. Слышно было только неровное после слез дыхание.

— И какой толк от богатства, — снова заговорил Гица, — если в доме от него одно беспокойство? Ну скажи, мама, разве была ты счастлива? Разве не лучше, если заботы и хлопоты твои уменьшатся? Ведь чтобы жить, и куска хлеба достаточно, а кусок хлеба есть и у последнего нищего. А из-за того, что сверх необходимого, стоит ли впадать в отчаяние? Рано или поздно мы все равно все здесь оставим, в загробный мир уходит одна душа.

Марина тяжело и протяжно вздохнула.

— Да разве я о себе? — всхлипнула она, и глаза ее снова наполнились слезами.

— Знаю, — тихо проговорил Гица, — о дочерях, об отце. Но дочери твои еще достаточно молоды, чтобы найти в жизни цель и жить ради нее. А Эленуце и искать этой цели не надо.

Эленуца покраснела и опустила голову. Старшие сестры с любопытством посмотрели на нее, а мать переспросила:

— Эленуце?

— Да, — закивал головой Гица. — Эленуца выйдет замуж за Василе Мурэшану. Он уже и приход получил. - Он повернулся к старшим сестрам. — Нехорошо, что вы и после случившегося продолжаете задирать нос. Стыдно, что отец так грубо повел себя с этим достойным юношей. Так что об Эленуце, мама, можешь не беспокоиться. Василе Мурэшану стоит десятка таких адвокатов, как Албеску и Тырнэвян, которые, почуяв, что богатство растаяло, тут же бросили своих жен, — разве можно доверять таким людям?