Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Соль чужбины. Книга третья

Две машины, быстро отъехав от отеля, влились в реку, по которой потоком в обоих направлениях двигались легковые и грузовые автомобили, омнибусы, такси. Они ехали по Бродвею. Слева и справа мелькали спрессованные в ряд здания. Узкими, темными щелями разбегались перпендикулярные улицы. Уступами — одна пирамида на другой — лезли в небо небоскребы. В глазах Виктории Федоровны рябило. Дженни говорила без умолку. Голос был ровным, менторским, усыпляющим.

— «Вулворт-билдинг», — перечисляла Рессер. — «Метрополитен-лайф» — двести десять метров. Полюбуйтесь, отсюда видно здание муниципалитета, увенчанное многоярусной башней. Далее, уступами, темно-коричневый небоскреб с золоченой декоративной башней — так называемый «Радиатор-билдинг», Банк Пруст... Мы с вами, ваше величество, на Бродвее. Здесь наряду с центром американского бизнеса — это чисто наше слово, оно означает «дело», «предприятие», но не только... Это и главный центр развлечений. Тут превосходные отели, универсальные магазины, дорогие рестораны и клубы, театры и синематографы, казино и некоторые не особенно придерживающиеся морали заведения...

— Но совсем нет церквей.

— Церковь Святого Павла мы проезжали, ваше величество.

— Одна на весь огромный город?! — ужаснулась «императрица».

— Американцы — верующий народ. И... и церквей у нас достаточно. Они не так заметны, как в России. Быть может, вы желаете остановиться и выйти?

Человечек во фраке шевельнулся и привычным жестом сунул руку под фрак, куда-то под мышку.

— А для чего?

— Ну, я не знаю, ваше величество. Осмотреться. Может, вам захочется посетить магазин, выпить кофе.

— Вы забыли, вероятно, кого я представляю? — голос Виктории Федоровны зазвучал властно. — Я — русская императрица, миссис Рессер. Мгновенно сбежится толпа. Интервьюеры. Бог знает, что напишут газеты. Мало ли кто захочет беседовать со мной?!

— Прошу извинения у вашего величества. Мы едем дальше.

— А что еще вы хотели мне продемонстрировать? В этом городе есть парк?

— Есть, ваше величество. Но я хотела бы показать вам особую дорогу, автомагистраль, которой американцы гордятся и называют — парковой.

— В другой раз. Возможно, завтра, я устала.

— Мы поворачиваем к отелю, — миссис Рессер заставила себя улыбнуться.

Машины остановились у отеля. Все вышли. Первым — охранник, вставший так, чтобы видеть всю группу. Темнело.

— У меня голова закружилась. И все мелькало, как на карусели, — сказала фрейлина Анна.

— Какая ты слабенькая у нас, — ответила Виктория Федоровна, готовясь к встрече с журналистами. — Пошли, господа. Пошли, пошли.

Но против ожиданий вестибюль отеля был пуст. За пальмами, где находился ресторан, громыхал шум мчащегося поезда, волчий вой труб и ритмичные удары парового молота джаз-банда. Портье с низким поклоном вручил полковнику ключи от комнат.

— Интересно, почему их не было внизу? — озабоченно спросила Виктория Федоровна.

— Сенсация кончилась, ваше величество, — Дженни ответила с уверенностью.

— Объяснитесь, миссис Рессер.

— Очень просто, ваше величество. Может быть, в этот момент горит дом. Столкнулись два корабля, ограбили банк — мало ли что могло случиться? И вся пресса там.

— Но ведь есть и у вас светская хроника?

— В Америке, как вам, вероятно, известно, нет короля. Газеты интересуются жизнью магнатов бизнеса, банкиров, звезд киноэкрана, судьбами гангстеров.

— Помнится, вы говорили, что мой приезд будет описан уже в сегодняшних газетах?

— Завтра утром, если вы разрешите, я принесу вам целую кипу газет. Нужен будет перевод?

— Вам позвонят, если это будет необходимо.

Первый день пребывания в Америке подходил к концу. Что принес он? Ничего реального. Почему Астор не встретил ее, не оставил доверенное лицо, могущее начать переговоры? Что-то с самого начала пошло не так: что-то беспокоило ее.

Виктория Федоровна почувствовала озабоченность. Она позвала фрейлину Анну и приказала ей спуститься вниз и купить несколько — все равно каких! — газет. «Императрица» подошла к окну, отодвинула тяжелую бордовую штору, тюлевую занавеску. В глаза ей ударили тысячи разноцветных огней. Огни вспыхивали и гасли, сверкали, кружились, перебегали с места на место, образовывали цифры и складывались в слова. Это была реклама — зовущая, приглашающая, приказывающая, умоляющая, убеждающая. Ничего подобного в Европе она не видела. Привыкнув к адовому зрелищу, Виктория Федоровна разобрала даже надпись, рекомендующую нить только виски «Canadis Club», название находящейся неподалеку гостиницы «Park Sheraton Hotel», театра «Capital», автомобильной фирмы «Ford». Увидела и огромные светящиеся буквы отеля «Astor». И море огней, двигающихся по Бродвею. От этого зрелища невозможно было оторваться...