Леон Юрис - Суд королевской скамьи, зал № 7

— Мы сделаем все, что сможем, — сказал он.

— Вы действительно должны завтра уехать? — спросила Эйба леди Видман.

— Я хочу повидаться с Беном в Израиле. А Ванесса вернется со мной. Я должен сесть за работу.

— Мне будет вас ужасно не хватать, — сказала она.

— Мне вас тоже.

— Можно я устрою маленькую сцену?

— Вы же женщина, это ваше право.

— Вы знаете, что я вас обожаю, но я чертовски горда и не собираюсь стать еще одним экспонатом вашей коллекции. Я знаю, что могла бы сделать такую глупость и в вас влюбиться, и ревновать, как обыкновенная самка, и устраивать вам истерики, и выкидывать всякие идиотские штуки, как делают те женщины, которых я презираю. Но я знаю, что мне с вами не справиться, и это меня ужасно злит.

— Мне это очень лестно слышать, — сказал он, взяв обе ее руки в свои. — Только у меня есть одна проблема, Сара. Я не способен отдать всю свою любовь одной женщине. Только детям. И я не способен ответить на любовь такой женщины, как вы. Я не могу себя ничем связывать, даже в игре. Мы с вами — два вождя, нам только индейцев не хватает.

— Эйб…

— Да?

— Я понадоблюсь вам, когда вы вернетесь и начнется процесс. Я согрею вас.

— О'кей.

Она обняла его.

— Да нет, я все вру. Я же с ума схожу по вас, мерзавец вы этакий.

Он мягко отстранил ее.

— В самый первый раз, когда я вас увидел, я понял, что в вас есть что-то особенное. Вы леди. Когда джентльмен оставляет леди, он делает это так, чтобы не затронуть ее достоинство.

— Подготовьте мне счет. Я уезжаю в аэропорт примерно через час.

— Хорошо, мистер Кейди. Для нас была большая честь видеть вас в числе наших гостей. Ах да, сэр, кое-кто из прислуги принес с собой ваши книги. Вы не откажетесь их подписать, сэр?

— Конечно, нет. Пришлите книги ко мне в номер и приколите к каждой бумажку с фамилией ее владельца.

— Благодарю вас, мистер Кейди. Вас ждет в баре какой-то джентльмен.

Эйб медленно уселся напротив Шоукросса и заказал себе виски со льдом.

— Я передумал, — сказал Шоукросс.

— Почему? — спросил Эйб.

— Толком не знаю. У меня не выходит из головы Питер Ван-Дамм. В общем, Эйб, я считаю, что надо играть по правилам. Это единственный достойный путь. Я же англичанин, черт возьми!

— Лехаим.

— Твое здоровье. Передай Ванессе от меня большой привет. И когда вернешься в Созалито, как можно скорее садись за этот свой роман.

— Ладно, помолчите немного, пожалуйста.

Эйб задумался.

— Знаете, Шоукросс, вы — как раз то, что Господь Бог имел в виду, когда создавал книгоиздателей.

— Очень любезно с твоей стороны. Знаешь, я сказал Джеффу, Пэм и Сесил, что решил встать на твою сторону. Они забрали обратно свои заявления об уходе. Они меня поддерживают.

— Ничего удивительного. Они же приличные люди. Прежде чем все это кончится, еще многим придется показать, чего они стоят.

Доклад сэра Адама Кельно был внимательно выслушан й высоко оценен Королевским хирургическим колледжем в Эдинбурге. Не будучи вдохновенным оратором и не очень хорошо владея английским, он все-таки был видным авторитетом по проблемам недоедания, организации массового здравоохранения и сопротивляемости человека в экстремальных условиях. По-прежнему работая в скромной поликлинике, обслуживавшей рабочие кварталы Саутуорка, он тем не менее много печатался, делал доклады и читал лекции по своей специальности. Выступления в Эдинбурге всегда доставляли ему особое удовольствие, потому что их можно было совместить с отдыхом — поездкой туда и обратно на автомобиле.

Населенные места остались позади, за окнами потянулись дикие, пустынные низины. Анджела включила отопление и налила мужу немного чая из термоса. Адам мог с утра до вечера вести машину по неуютным просторам Шотландии, наслаждаясь передышкой после многих дней работы допоздна в Лондоне.

Он замедлил ход: впереди показались бедные деревенские дома, крытые соломой. Главная улица была забита стадом черных коров, которых гнали на пастбище двое рослых шотландцев на лошадях. В машину проник запах навоза.

На секунду Адаму показалось, что он снова в Польше, в своей родной деревне. Она была не совсем такая — более плоская, более зеленая, более бедная. Но при виде этой деревни, крестьян и окружающего сельского пейзажа на него нахлынули воспоминания.

Третий всадник, цокая копытами, появился перед машиной, заставив Адама затормозить. Появились еще мальчишка лет двенадцати, тоже на лошади, и пара собак, которые помогали гнать коров, покусывая их за ноги.