Леон Юрис - Суд королевской скамьи, зал № 7

Моше Бар-Тов уехал, все еще потрясенный тем, что узнал на суде. Он уговорил Даниэля Дубровски приехать погостить к нему в кибуц, чтобы окружить его любовью и искупить слезами свою вину перед ним — человеком, благодаря которому он остался мужчиной.

Когда я их проводил, вокруг стало как-то пусто. Позади остались прощальный ужин, тосты, подарки на память и слезы. То, что они здесь совершили, потребовало от них какого-то особого мужества, которого я до сих пор не понимаю. Но я знаю, что теперь они вошли в историю.

Особенно тяжело пережила расставание с ними Шейла Лэм. С самого их приезда она взяла на себя заботу о них и делала все, чтобы они не пали духом и не чувствовали себя чужими. Она присутствовала при медицинском освидетельствовании женщин. Увидев шрамы, оставшиеся у них после операций, она ни на секунду не выдала того ужаса и отвращения, которые ее охватили.

На прощальном ужине у леди Сары Шейла вдруг выскочила из-за стола, убежала в ванную и разрыдалась. Женщины пошли за ней. Она соврала, что плохо себя чувствует из-за приближающейся менструации. Ни у кого из них менструаций не было уже двадцать лет, поэтому они очень разволновались, и все кончилось смехом.

Мне не позволили поехать в Хитроу их провожать. Не знаю почему — у англичан свои соображения.

Мы с Беном без конца бродили по набережной Темзы, пытаясь осмыслить все происходящее. Когда мы дошли до Темпла, был уже час ночи, но в конторах Томаса Баннистера и Брендона О’Коннера еще горел свет. Хотите знать, что это за люди? О’Коннер в последний раз провел вечер со своей семьей за две недели до начала процесса. Он снял маленький номер в отеле поблизости, чтобы можно было работать круглые сутки. Нередко и спал он на диване в своей конторе.

Каждый день после заседания Шейла расшифровывала стенограмму показаний, которую вела, и приносила в Темпл. О’Коннер, Александер и Баннистер изучали ее и намечали планы на следующий день. А вечером, в одиннадцать часов, они собирались и совещались до двух-трех часов ночи. Больше всего они радовались выходным — тогда можно было работать вообще без перерывов.

А Шейла? Ее рабочий день начинался в семь утра в отеле, где она жила вместе со свидетелями. Она завтракала с ними, успокаивала их перед заседанием, доставляла в суд, выполняла там свои секретарские обязанности, потом расшифровывала стенограммы показаний, обедала с ними и водила их по театрам, музеям, к нам в гости, а в выходные увозила за город. Каждый вечер она была с ними — утешала женщин, выпивала с мужчинами, делала все, что было нужно. Она на моих глазах постарела от боли за них, боли, которая постоянно ее терзала.

Мне очень нравятся англичане. Не могу себе представить, чтобы эти люди пошли против меня. Посмотрите на очереди, которые бывают на Оксфорд-стрит. Никто не толкается, никто не пытается пролезть вперед. Сорок миллионов на маленьком острове с таким климатом, который сводит с ума даже скандинавов. И порядок, в основе которого — уважение к другим, и разумные потребности и желания, венец которых — возведение в рыцарское звание.

Посмотрите, как спокойно они относятся к молодому поколению. Ведь все это началось в Англии. Пожилые мужчины с усами, в деловых костюмах, котелках и с зонтиками стоят в тех же очередях, а перед ними — девка в юбке, которая не прикрывает задницы, а за ними — парень, одетый, как девка.

Навстречу нам попался полицейский, который вежливо дотронулся пальцем до козырька. Он был без пистолета — можете вы представить себе такое в Чикаго?

Даже демонстранты здесь подчиняются правилам. Они выражают свой протест почти без насилия. Не бьют стекла, ничего не поджигают и не дерутся с полицией. Они возмущены, но справедливы. И полиция тоже их не колотит.

Какого черта, никогда британские присяжные не дадут меня в обиду!»

Вернувшись к себе в квартиру, Бен с отцом были готовы проговорить всю ночь.

— А как насчет Ванессы и Йосси? Будет она счастлива с этим парнем?

— Он офицер-десантник, — сказал Бен. — Он всю жизнь прожил в Израиле, прижатом к морю. Ты же видишь — его голыми руками не возьмешь. Я думаю, ему было полезно здесь побывать. Посмотреть на добрых, любезных и мудрых людей. Он старается не показывать вида, но Лондон произвел на него большое впечатление. Теперь, когда он все это повидал, он сможет больше перенять от Ванессы.

— Надеюсь. Он парень с головой. — Эйб налил себе виски. Бен прикрыл свой стакан рукой в знак того, что больше не хочет. — Ты усвоил в Израиле дурные привычки — например, не пить.