Гарольд Пинтер: Карлики

– Да ты маньяк-убийца! – воскликнул он. – Впрочем, этого следовало ожидать.

– Ничего себе! – сказал Марк.

– Давай-ка руку, – потребовал Лен. – Давай-давай, я тебе говорю, сейчас я тебе все объясню. Видишь, вот. Вот прямая линия через всю ладонь. Эта, прямо посреди ладони. Горизонтальная. Видишь? И все, больше ничего нет. Никогда в жизни ничего подобного не видел. Крыша у тебя явно не на месте!

– Похоже на то, – сказал Пит.

– Похоже? Да такая рука одна на миллион. Ты сам посмотри на эту линию. Она протянулась на целую милю. Ты маньяк-убийца. Никаких сомнений. Готов поспорить на все что угодно.

У Лена была ночная смена. Он попрощался с ними и сел на свой автобус. Пит и Марк пошли по направлению к Бетнал-Грин.

– Ты в курсе, что он тут выдал? – сказал Пит.

– Нет. А что?

– Стал читать Новый Завет.

– Ну и флаг ему в руки.

– Я тут, кстати, наткнулся на ту Библию, которую тогда тебе подарил.

– Где?

– У тебя на книжной полке.

– А, ну да.

– Ты ее хотя бы открывал?

– Знаешь, Пит, если честно, у меня до нее все как-то руки не доходят:

– Она у тебя уже пять лет. Какого черта я вообще с тобой общаюсь?

– Ну ты пойми, перед тем, как за такую книгу браться, нужно отдохнуть, мозги прочистить.

– Пора учиться переключаться с одного дела на другое, – сказал Пит. – Это, кстати, пойдет тебе на пользу.

– Как знать, как знать.

Они повернули за угол у офиса Электрической Компании.

– Вот что ты знаешь о любви? – сказал Пит.

– О любви?

– Да, уж ты-то должен в этом что-то понимать.

– С чего ты взял?

Неожиданно поливший дождь загнал их под навес над входом в книжный магазин. Они смотрели, как дождь барабанит по ступенькам у входа в полицейский участок. Из дверей участка вышел полисмен и посмотрел на противоположную сторону улицы.

– Кстати, – сказал Марк, – это лучший букинистический магазин во всем восточном Лондоне – Клайв.

– Выглядит действительно впечатляюще.

– А что это там, позади вон той черной – это, случайно, не «Желтая книга»?

– Что-то про артишоки, – сказал Пит, нагнувшись к полке.

Полицейский перешел через дорогу и направился к ним.

– Про эфиопскую архитектуру, если не ошибаюсь.

– Не ошибаешься в чем?

– Насчет книги, которую я чуть было не купил.

– А, про эту. А мне казалось, что это была «Логика и колика» Блитца.

– Да нет, – сказал Марк, – ты имел в виду «Пыль» Крутца.

– Правда?

Полисмен миновал вход в книжный магазин и пошел дальше.

– Здоровый какой.

– Пойдем в другую сторону, – сказал Марк.

– Во всяком случае, – сказал Пит, когда они снова пошли по улице, – за версту видно, что ты тот самый парень, которого можно порасспросить о любви.

– Правда? А тебе зачем?

– Дело в том, – сказал Пит, – что я надумал набросать несколько любовных рассказиков для женских журналов.

– Чего?

– Да, да. Но только я успел начать, как уже столкнулся с недостатком ресурсов, поскольку ничего не смыслю в том, о чем взялся писать. Но я подумал, что если ты дашь мне пару толковых советов, то я, пожалуй, со временем разберусь, что к чему в этом деле.

– Слушай, ну что ты меня грузишь.

– Никто тебя не грузит, я вполне серьезно. В конце концов, почему бы мне и самому не попробовать сыграть в эту игру. Или ты против? Так что давай, выкладывай. Что это за штука такая?

– Отвяжись ты от меня.

– А что такого-то? Ты же по уши погряз в своих любовных приключениях, и это для тебя самое важное.

– Это ты верно подметил, – сказал Марк. – На любви весь мир держится.

– А как ощущает себя парень, когда влюблен? Что он чувствует?

– Слушай, почему бы тебе не попробовать сформулировать свои собственные чувства?

– А что мне формулировать-то?

Они прошли под железнодорожным мостом.

– Ну хорошо, – сказал Марк. – Ты сам напросился. Вот какие отношения у тебя с Вирджинией?

– У нас много общего.

– Но ты ведь не скажешь, что любишь ее?

– Этот вопрос действительно имеет большое значение, – сказал Пит. – Но я не могу на него ответить.

– У тебя кровь играет?

– В каком смысле?

– Играет или нет?

– Кровь? Ну, как бы тебе сказать. Мы этим в последнее время не слишком озабочены.

– Не слишком, говоришь?

Толпы народу выходили из театра «Хэкни Эмпайр». Они перешли улицу.

– Нет. Я это дело вижу вот как. Некоторое время назад для меня все это было неизвестным.

фактором, в котором я должен был разобраться, и я разобрался, и с тех пор мне от этого ни холодно, ни жарко – вот уже несколько лет.