Гарольд Пинтер - Карлики

– Почему это?

– Почему? Начитался Талмуда и научился отвечать вопросом на вопрос!

– Кого и когда Талмуд учил отвечать вопросом на вопрос?

– Откуда я знаю? Я таки его не читал.

– Я таки тоже, – сказал Пит, – таки да.

– В таком случае, в рамках предлагаемых нашей беседой обстоятельств, – сказал Марк, – ты имел полное право сделать такое заявление. Ты судишь непредвзято. Поскольку я его тоже не читал, мы оба можем считать себя объективно полемизирующими сторонами.

– Я хотел сказать, что с какой-то точки зрения ты и сам можешь считать себя победой и достижением, – сказал Пит.

– Не стану отрицать. Но уверяю тебя, на самом деле я – тактическая победа в предлагаемых обстоятельствах стратегического поражения.

– Что-то ты сегодня на редкость развеселился, – сказал Лен.

– Ты радуешься жизни? – сказала Вирджиния.

– Не то слово, счастлив по уши, – сказал Марк. – Но зато я не задаю лишних вопросов.

– Странный все-таки этот наш старый мир, – сказал Пит.

Они сели.

– Ты сегодня отлично выглядишь, Джинни, – сказал Лен.

– Сама знаю.

– Она всегда отлично выглядит, – сказал Марк.

– Пусть она плакучей ивой встанет у твоих ворот, – сказал Пит.

– Пусть лучше поинтересуется, как я себя чувствую и не нужно ли мне чего, – сказал Марк.

– Тоже дело.

– Что она на это сказала? – спросил Марк.

– Оливия?

– Да.

– Что ты далеко пойдешь, – сказала Вирджиния.

Смеркалось. Она собрала чашки и понесла их на кухню.

– Давай я помогу, – сказал Марк, идя за ней, – вытру их.

– Ты когда уезжаешь, Лен? – сказал Пит.

– Завтра.

– Слушай. Тут у меня немного деньжат образовалось. Держи, пригодятся.

– Да нет, у меня есть.

– Бери, бери.

– Ну ладно. Спасибо.

– С каким бы удовольствием я и сам куда-нибудь съездил, – сказал Пит.

– Так почему не едешь?

– Когда-нибудь поеду. Но если уж поеду, то далеко.

Марк открыл заднюю дверь дома и спугнул пробравшуюся через живую изгородь кошку. Он бросил камень через арку сирени. Вирджиния внимательно смотрела на него. Через широкое окно кухню заливали последние лучи предзакатного солнца. Перед тем, как попасть в помещение, солнечные лучи фильтровались до сиреневого цвета, проходя сквозь густые цветущие кусты.

– Замечательный вечер, – сказал он.

– И не говори.

– Где полотенце?

– Я сама сделаю. Иди к ребятам.

– Ты серьезно?

– Да.

Она ополоснула чашки и поставила их на сушилку. Потом вышла в садик. Остановившись под ветками сирени, она посмотрела вверх. Сквозь темно-зеленое покрывало листвы проглядывало небо, уже сгустившиеся под кустами сумерки прокалывал луч солнца. Отодвинув тонкую ветку, она подошла вплотную к стене, на которой висела паутина. Небо медленно опускалось за дома. Под аккомпанемент вечерней тишины вокруг нее сумерки густели. Ее шаги нарушили безмятежность травы. По краю небосвода вдруг полыхнуло красным. В это мгновение мир изменился. Вирджиния трогала ветки и стволы деревьев, ее била легкая дрожь, она сцепила руки, красные сполохи померкли, и стало темнеть еще быстрее. Длинные тени протянулись от изгороди. Она перешла туда, куда они дотянулись, к темному стволу дерева, и остановилась там, где ее тень пересеклась с другими тенями. Вытянутой рукой она могла дотянуться до изгороди. Ветки прикасались к ее локтю. Она закрыла лицо.

– Вирджиния.

Пит шел по траве, под аркой сирени.

– Что ты делаешь?

– Смотрю, как темнеет.

Он подошел к ней сзади и сжал ее груди.

– Джинни…

– Холодно.

Он повернул ее к себе и посмотрел на нее.

– Правда?

Вирджиния смотрела ему в глаза.

– Да.

– Что они там надумали? – спросил Марк. – Может быть, сказать им, что у меня лучшая кровать во всем Хэкни?

Лен не ответил.

– Мир полон сюрпризов, – сказал Марк.

Он подошел к этажерке и одним ударом задвинул на место две торчавшие книги.

– Понимаешь, – сказал он, – все зависит от того, как ты завязываешь галстук. Взять книгу. Фома Аквинский. Я никогда не прочел ни единого его слова. И что, лучше я от этого стал или хуже?

– Хуже. Марк сел.

– Я тут на днях нищему шиллинг дал.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Ничего, что сказал, то и сказал.

– И дорого тебе это далось?

– В шиллинг, – сказал Марк.

– Ты слишком сильно натягиваешь поводок, – сказал Лен.

– Натягиваю поводок?

– Так это выглядит.

– Какой еще поводок?

– Я тебе говорю, не тяни так сильно.

– Что-то ты темнишь. Вирджиния и Пит вошли в комнату.