Мирьяна Новакович - Страх и его слуга

Да, у нас было принято на время маскарада надевать другой парик. Без этого мы бы легко узнавали друг друга по собственным парикам. Разумеется, легче и вернее всего было определить, кто скрывается под маской, по таким искусственным вещам как, например, парик.

В ту ночь, да, я сейчас это ясно вспомнила, была страшная гроза. Сверкали молнии, гремел гром, будто за окном лето. А лето было бабье. Я вышла к гостям с запозданием. Знаю, хозяйке это не пристало, но в тот день что-то произошло, уже не помню, что именно, может, у моей служанки начались роды, может, еще что-то. И я сразу заметила этого шутника в маске, похожей на лицо Виттгенау. Он разговаривал с дьяволом, я имею в виду, с кем-то в костюме дьявола. Не знаю, о чем они говорили, я была далеко от них, все время играла музыка, то и дело гремел гром. Мне кажется, вместе они пробыли недолго.

Нет, я повторяю, я не помню, как была одета в ту ночь. Не помню. Возможно, помнит кто-то другой.

Но сейчас я вспомнила кое-что другое. Кое-что, о чем я думала во время маскарада. Это часто занимало мои мысли, пока я была в Белграде. Одна сказка, сказка, которую рассказывала мне моя бабушка, когда я была совсем маленькой, еще в Регенсбурге. Я сейчас не помню, и, по-видимому, не помнила уже и тогда, в Сербии, что в этой сказке происходило. Нет, совершенно точно не помню. Скорее всего, как и в любой сказке, принц должен был убить чудовище, чтобы получить принцессу. Но было в той сказке нечто особенное, нечто, что отличало ее ото всех других сказок. Одна мелочь. Действительно, мелочь, но мелочь такая, которая раскрыла мне смысл всей сказки. Бабушка рассказывала мне эту сказку перед сном, да, все было именно так. Где-то в середине сказки юноши подвергаются испытанию для того, чтобы установить, кто из них настоящий принц. От них не требуется ничего особенного, все, что они должны сделать, это проехать к дворцу через какой-то лес. Лес самый обыкновенный, без всяких деревьев, которые умеют говорить и проделывать еще более неприятные вещи, обычный лес, довольно светлый, ни в коем случае не тисовый, может быть, дубовая роща. А через рощу идет дорога. Дорога вымощена золотыми плитами и украшена драгоценными камнями. Как оно и принято, там было три юноши, а их задача состояла в том, чтобы проехать по этой дороге, выехать из леса и прискакать в замок. Первый вскочил в седло, но, увидев под копытами золото, тут же свернул на обочину, чтобы не скакать по драгоценному металлу и камням. Как только он прибыл в замок, ему тут же отрубили голову. Второй, не зная, что приключилось с первым, по той же причине тоже поехал по обочине. И тоже простился с головой. Третий не раздумывая понесся по самой середине дороги так, что из-под копыт его коня летели искры, а драгоценные камни крошились в пыль. Это и был настоящий принц, потому что только принц, говорила моя бабушка, выбирает середину мощеной золотом дороги.

Вот о чем я думала во время маскарада.

Простите?

В тот вечер ничего, связанного с псевдо-Виттгенау, больше не произошло. Почему я уверена, что это был псевдо-Виттгенау? Потому что к тому моменту Виттгенау был уже целый год как мертв. Кроме того, я думаю, что обо всем, что касается Виттгенау, вы осведомлены гораздо лучше, чем я. Вы знаете о Виттгенау все, в том числе и то, кто его убил. И я не понимаю, зачем вам меня допрашивать, ведь я просто женщина и ничего не знаю о героических подвигах, и не занимаюсь политикой.

Я повторяю еще раз, Виттгенау прибыл в Белград в рождественские дни 1735 года. И сразу исчез. Да, именно так, исчез. А я могу вам только пересказать то, что слышала от придворных лизоблюдов и прислуги.

Не от любовника. Любовника у меня не было.

А слышала я то, что Виттгенау был членом секретной комиссии императора, которая приехала проверить, что происходило при строительстве Калемегданской крепости. И цистерны. Именно на цистерне всегда делался особый акцент. Насколько я поняла, следствие интересовало вовсе не то, как расходовались средства. И никто мне ни разу не сказал, что именно искал Виттгенау. Но что еще, кроме растраты, может быть предметом проверки, когда речь идет о строительстве?

Да, Доксат был главным обвиняемым. Так, по крайней мере, говорили. Тогда он еще не был генералом. Он был полковником, отвечавшим за строительство крепости. Да, он был швейцарцем и протестантом. Но они, знаете ли, ни разу не встречались. Доксат и Виттгенау. Доксата не было в Белграде, когда туда приехал Виттгенау. А когда Доксат вернулся, Виттгенау уже исчез.