Мирьяна Новакович - Страх и его слуга

— Герцогиня сказала мне обратиться к вам по поводу маскарадного костюма.

Он поднял взгляд от чертежа очень медленно, придавая особое значение каждому своему движению, что могло, конечно, произвести впечатление на венгерских принцесс, но никак не на меня.

— Чем я могу вам помочь? — спросил он, и мне было ясно, что он не только не хочет мне помогать, но с удовольствием просто вычеркнул бы из своего сознания сам факт моего существования, словно меня и не было. Но вычеркнуть дьявола не дано никому.

— Мне нужна маска и маскарадный костюм для бала, — сказал я.

— Почти все уже выдано, — ответил Шметау, считая это вполне достаточной причиной, чтобы снова углубиться в бумаги.

— Действительно?! — сказал я иронично.

— Действительно, — ответил он иронично.

— Возможно, мне нужно что-то такое, что еще не выдано.

— Возможно, — ответил он дерзко, не поднимая глаз от чертежа.

— Возможно, я хотел бы получить костюм Беззубого.

— Я не знаю, кто такой Беззубый, — ответил он холодно.

— Христос. Возможно, я хочу грязную рубаху и терновый венец.

— Выдано.

— А латы Орлеанской Девы?

— Выдано.

— А может быть, я хочу… — я не мог ничего придумать, — костюм какого-нибудь святого, который не ел мяса и не спал с женщинами?

— Выдано.

— А тунику греческого философа?

— Выдано, причем все имевшиеся в наличии.

— Тогда одеяние поэта с лавровым венцом на голове?

— Было столько заявок, что лиры пришлось заказать в Вене.

— Сербский гайдук?

— Выдано.

После того как мне таким образом удалось заранее узнать, что за привидения я встречу на балу, я решил наконец-то раскрыть свое истинное требование.

— А дьявол?

— Дьявол имеется.

— Вот его и дайте.

Шметау неохотно встал и вышел в соседнюю комнату. Я воспользовался возможностью заглянуть в его бумаги. Это были, насколько я понял, схемы крепости, стен, бастионов, куртин и других, маловажных для меня, вещей. Кроме чертежей, на столе лежала «Книга о атаке и обороне крепостей» маршала Вобана. Эту книгу мне уже рекомендовал косноязычный Шмидлин, похоже, она была довольно популярна в Белграде. Я открыл первую страницу и прочитал несколько фраз. И не могу не признать, начало выглядело увлекательно:

«Искусство фортификации выдумано для соблюдения прав людей. Сообщество могло выжить только благодаря невинности людей. Когда человеческие сердца охватили пороки, людям пришлось разделиться, и они распределялись в зависимости от интересов: сильный становился амбициозным, слабые отступали в сторону. Это и есть суть происхождения городов, укреплений, о которых будет говориться дальше».

Маршал привел меня в восторг, ибо, если я его правильно понял, плохие и слабые обитали в городах и строили укрепления, плохие и сильные обитали за пределами городов и пытались их укрепления разрушить.

Все были плохими.

Только я успел сунуть книгу в потайной карман своей пелерины, как Шметау вернулся, осторожно неся в руках костюм, а сверху — маску. Костюм был, разумеется, красного цвета, виднелся и стреловидный хвост, а маска оказалась тоже красной, с рожками и отвратительными зубами. А ведь я очень хорош собой. Вот насколько лживо христианство.

Я вернулся в свои покои и принялся листать книгу Вобана. Она была написана в таком стиле, который я не люблю: наряду с совершенно практичными делами и целесообразными теориями строительства укреплений и принципов осады городов, в ней много места уделялось и философии. Как будто нельзя построить бастион, не придавая этому высшего смысла. Ясно же, что бастион строят только для того, чтобы он послужил очевидной цели — защите от нападения.

Но, благодаря мне, такой стиль постепенно сходит на нет, и авторы быстро учатся писать исключительно в рамках темы. Надеюсь, придет время, когда написанное будет сосредоточено только на том, чему действительно и посвящено, и не более того. Строго в рамках своего вопроса, как можно более точно и без философских отступлений. Осмысление — вот самое большое зло.

Вобан не придерживался рамок своей темы, он старался продемонстрировать, что знает все и обо всем, для всего у него было, по крайней мере, два объяснения, все обосновывалось «высшими» причинами, все имело «высшие» последствия.

И единственное, что мне понравилось, были первые те фразы, про то, что все люди плохие, что слабые начали строить укрепления, а сильные стремились захватить их. Из этого могло бы следовать, что, как правило, слабые основывали города, на которые вскоре нападали сильные, и таким образом они породили крепостные стены и совершили другие архитектурные подвиги, связанные со строительством укреплений.