Аарон Аппельфельд - Цветы тьмы

Сейчас ему казалось, что все происходившее с ним после того, как он покинул дом, было его внутренним испытанием, над которым у него не было никакого контроля, настоящая же его жизнь протекала в этом городе. Здесь ему был знаком каждый уголок, каждый закоулок, не говоря уж о широких улицах, по которым ездили трамваи.

Сам того не замечая, Хуго ухватил чемодан и рюкзак и тронулся в путь. Он двигался медленно, как будто опасаясь наткнуться на что-то поразительное, но, к вящему его удивлению, взгляду его не открывалось ничего необычного. Все происходило в замедленном темпе. Около домов сидели старики, по улицам лениво катились нагруженные дровами повозки. Эта размеренная жизнь, знакомая Хуго с детства и теперь представшая перед его глазами, снова подтвердила ему, что случившееся с ним после ухода из дому было ничем иным, как испытанием, происходившим глубоко внутри него. Сейчас он вышел из тоннеля, и его ноги ступают по твердой земле. Здесь, судя по всему, ничего не изменилось. Он опасался, что город разрушен бомбардировками или разграблен солдатами, но это оказалось всего лишь ложной тревогой.

Он медленно шел вперед, осторожно изучая все, что видел по дороге, и эта череда сменяющихся видов подтверждала, что ничего не изменилось, что было, таким и осталось. Возникшая теперь в нем уверенность приобрела очертания киоска мороженого, принадлежавшего некоему Кириллу. Киоск был открыт, и сам Кирилл стоял внутри – как обычно, франтовато одетый. В его позе не было ничего необычного. Вовсе даже наоборот, весь его спокойный вид излучал уверенность в том, что покупатели не заставят себя ждать.

Хуго присел на скамейку на усаженном акациями бульваре, самом скромном из городских бульваров. Отсюда открывался широкий вид, до тополей вдоль реки, магазинов и кафе. Тут он часто сидел с Анной. Однажды он сидел здесь с Францем, который в длинных и витиеватых выражениях пытался доказать ему, что наука движется вперед гигантскими шагами и все, что теперь представляется стабильным и установившимся, через десять лет будет выглядеть по-детски. Франц был гением. От бесед с ним Хуго всегда уставал, у него начинала кружиться голова.

Забытые образы всплывали в памяти и представали перед глазами, в том числе картины из школьной жизни. Не все там нравилось ему. Были хулиганы, после уроков нападавшие на немногих учившихся там евреев, и были учителя, стыдившие еврейских учеников, не достигавших высот Анны или Франца. Но в основном все шло без происшествий, и ему было жалко, что война оторвала его от родителей и от школы, и теперь ему придется начинать все сначала. Он хотел было пойти к школе, но тот же импульс, что поднял его со скамейки, тут же и остановил его, и он стоял, не решаясь двинуться вперед – боялся увидеть нечто непредвиденное.

Хуго преодолел свою тревогу и пошел дальше. На акациевом бульваре находится трактир, в котором дядя Зигмунд проводил, бывало, дни и ночи. Иногда Хуго видел его спорящим на ходу с кем-нибудь или погруженным в свои мысли. Хуго шел за ним в надежде, что тот его заметит. Но этого никогда не случалось. По соседству с трактиром было дешевое кафе, где постоянно сиживала Фрида. Ее он тоже иногда встречал. В отличие от дяди Зигмунда, она замечала его мгновенно, обнимала, расцеловывала и сообщала ему, что она мамина двоюродная сестра и собирается к ним в гости, хотя ее и не приглашают. Ноги медленно несли его, как бы нащупывая дорогу. Все вокруг было ему знакомо и почти не изменилось. То там, то здесь было выкорчевано дерево, а вместо него торчал саженец. Часть магазинов была открыта, другие заперты. Рядом с трактиром, куда любил заходить дядя Зигмунд, был магазин тканей, принадлежавший религиозному еврею. Мама иногда туда заходила купить остатки тканей для своих подопечных бедняков. Это было мрачное царство, заполненное множеством полок с тканями с узкими проходами между ними. В проходах сновали маленькие дети с пейсами и предписанными Торой кистями на одежде. Хозяин магазина, приятный бородатый еврей, также щеголявший пейсами, терпеливо обслуживал покупателей и сдабривал свою речь пословицами и шутками на немецком, вставляя тут и там слова на идише. Мама отлично их понимала, но до Хуго, воспитанного на безукоризненном немецком языке, доходило не все. Сейчас он увидел в своем воображении освещенное помещение этого магазина, хотя на самом деле магазин был заколочен.

А вот в трактире дяди Зигмунда, как обычно, сидели люди. Хозяин заведения, которого Хуго сразу же узнал, стоял посреди зала и о чем-то важно вещал, а все вокруг смеялись. Как странно, сказал себе Хуго, ничего здесь не изменилось, только дяди Зигмунда не хватает. Он положил чемодан и рюкзак на землю. Освободившись на время от своей ноши, он все же заметил перемены: место евреев, живших на верхних этажах над магазинами, заняли украинцы. В окнах и на балконах были видны женщины и дети, они болтали между собой и смеялись. В воздухе стоял другой запах, который Хуго силился определить, но не сумел.