Лесли Уоллер - Банкир

Дело не в том, что кабинет поистине огромный, внимательно разглядев его, решил Палмер. Главное заключалось в том, что все было совершенно откровенно, со знанием дела, спроектировано так, чтобы произвести впечатление масштабности.

Две стены кабинета были белые. Та, что была покороче, имела длину около 30 футов, высота же ее равнялась 12 футам, то есть высоте всего верхнего этажа. Вторая стена была не менее 50 футов в длину, а потолок над ней, взметнувшийся вверх, подобно крылу чайки, переходил в сплошное стекло на высоте около 20 футов.

Палмер почувствовал себя как человек, оказавшийся в воронке гигантского слухового рожка. У него даже мелькнула безрассудная мысль: если б он, стоя у входа, крикнул, то колоколообразная форма кабинета так усилила бы звук его голоса, что, долетев до противоположной стены, его голос, несомненно, расколол бы колоссальный лист стекла.

Он отказался от искушения испытать мощь своего голоса и вместо этого повернулся в сторону Бэркхардта, который внимательно смотрел на него.

– Вот так окно,– спокойным и несколько небрежным тоном сказал Палмер.– Я и не знал, что можно изготовлять такие огромные листы стекла.

– Обычно таких и не делают,– поспешил заверить его старик.– Но ребята Корнинга приняли вызов архитектора, который спроектировал эту штуку, и превзошли самих себя. Это стекло уже четвертое по счету. Три предыдущих разбились во время полировки.

– А это не разобьется? – Палмер хотел еще что-то сказать, но решил ограничиться одним вопросом.

– Люди Корнинга дали соответствующие гарантии. Из такого же стекла сделано зеркало телескопа в обсерватории Маунт Паломар. Процесс изготовления тот же – постепенное охлаждение. Эта чертова штука имеет толщину в целый дюйм.– Бэркхардт, не глядя, ткнул пальцем в кнопку возле двери, и в помещении стало еще светлей.

Палмер успел окинуть взглядом потолок и заметить ряды щитков, расположенных в шахматном порядке над квадратами из матового и прозрачного стекла. Медленно повернувшись, они направили в зал снопы сияющего полуденного солнца. Взгляд Палмера скользнул по письменному столу, стоявшему несколько асимметрично на темно-зеленом ковре, устилавшем весь пол кабинета, и только сейчас он заметил, что кто-то сидит в кресле. Сидевший поднялся из-за стола и пошел им навстречу.

– Сожалею, что заставил вас ждать, Мак,– сказал, направляясь к нему, Бэркхардт, но остановился на таком расстоянии, которое не позволяло ему пожать протянутую руку встречавшего их мужчины. Повернувшись к Палмеру, Бэркхардт обратился к нему:

– А ну-ка, Вуди, сделай рывок в четверть мили, спустись на землю и познакомься с Маком Бернсом.– После этого сложного маневра Бэркхардт расположился по другую сторону стола так, чтобы не создавалось впечатления, что он умышленно уклонился от пожатия протянутой ему руки.

Палмер шагнул вперед и пожал руку Бернсу, обнаружив при этом, что рука на ощупь мягче, чем можно было ожидать. На расстоянии фигура Бернса казалась тонкой и прямой, словно лезвие ножа, однако вблизи это впечатление исчезало. Разглядывая курчавые волосы Бернса, Палмер удивился, что кожа белокурого человека может так сильно загореть.

– Мистер Бернс, меня зовут Вудс Палмер.

Бернс улыбнулся. На смуглом лице блеснул ряд мелких ровных белых зубов. В изгибе узкого рта было что-то хищное.

– Мистер Бернс – мой отец, Вуди, а меня называют просто Мак,– ответил он. В тихом гортанном звучании его голоса не было резких переходов.

Слова он произносил немного нараспев.

– Мак,– повторил Палмер, опускаясь в кресло скандинавской конструкции с удобно изогнутой спинкой.

Бэркхардт откинулся в таком же кресле и неизвестно чему улыбался, глядя в пространство.

– Вуди – человек номер два в нашей иерархии,– сказал он,– Вуди Палмер – мой новый первый вице-президент.– Бэркхардт сделал паузу: – Я кратко проинформирую вас о нем.

– Лэйн…– И этот односложный звук повис в воздухе, как незаконченный, диатонический аккорд. Бернс позволил этой ситуации остаться неразрешенной, опустился в свое кресло, слегка подтянув на коленях складку темно-синих брюк. Палмер наблюдал за ним, восхищаясь тому, как долго беззвучно резонирует между ними это единственное слово. Бернс окинул взглядом свой костюм и небрежным жестом смахнул несуществующую пылинку с рукава. Палмер отметил, что костюм Бернса был изумительного покроя. По своим линиям он не походил ни на изделия знаменитых братьев Брукс, ни на какую-либо другую известную модель, скорее, он представлял смешение различных веяний моды и должен был выглядеть уместно в любом обществе. Фальшивую ноту вносила лишь белая рубашка с белым атласным узором.