Лесли Уоллер: Семья

Стрелка спидометра их пикапа перевалила за семьдесят. Палмер глянул на нее с раздражением. Как только он выехал с Манхэттена по мосту Джорджа Вашингтона, то сразу запутался в лабиринте дорог штата Нью-Джерси. Это бесило его, причем злость все больше закипала в нем, покуда по какой-то безумной логике он пытался наверстать скоростью время, потерянное, пока он метался.

Он понял, что вместо того, чтобы впопыхах изучать карту дорог дома, ее надо было захватить с собой. Утешало лишь то, — твердил он себе, давя на акселератор, — что никому, кроме него, в машине и в голову не приходило, что он не знает дороги.

Внезапно все это напомнило ему ситуацию, в которой он оказался двадцать пять лет назад на Сицилии, он катил тогда по раскаленной, пыльной дороге, ведущей с побережья от Ликаты в горы. Тогда, в первые дни высадки союзников, у Палмера в подчинении находилось двадцать человек спецкоманды. Это было в квадрате Д-плюс 1 примерно 11 июля 1943 года. Американские, канадские и английские части, выбив Роммеля из Африки, начали первое наступление на европейскую территорию. Сверхсекретное задание, которое поручили Палмеру, заключалось в том, чтобы прорваться к городку в горах неподалеку от Сан-Катальдо и связаться там с человеком, от которого во многом зависела победа союзников на Сицилии.

Он раздобыл транспорт для своих людей с величайшим трудом. И в спешке последних приготовлений к выполнению ответственного задания Палмер забыл захватить с собой планшет и вещмешок, в котором находилась карта Сицилии, напечатанная на шелке. Словом, он умудрился проплутать со всей своей спецкомандой несколько часов кряду, понадеявшись на свою память, ибо изучил карты на пути из Туниса в квадрат Д-плюс 1 за день до высадки.

Конечно, напомнил теперь Палмер самому себе, тогда это было делом жизни и смерти. Сегодня предстояла вполне тривиальная поездка.

Эту субботнюю вылазку они с Эдис наметили уже давно, но так и не нашли время к ней приготовиться. Нью-йоркская зима сурово обошлась с доброй сотней растений, которыми Эдис наполнила их особняк, располагавшийся рядом с Пятой авеню в районе шестидесятых улиц. И вот теперь, когда наступил март — вернее, уже заканчивался, — Эдис возымела желание посетить несколько питомников, дабы подыскать замену погибшим или увядающим растениям.

— Вечнозеленый филодендрон, что на третьем этаже, — заявила она тем утром за завтраком, — в ужасном состоянии. Этот город действует на растения губительным образом. Воздух здесь не тот, вернее, его просто нет. Старые листья посерели, а новые — совсем желтые.

Джерри наблюдала за матерью огромными хитроватыми глазами; кусок поджаренного хлебца, от которого успела откусить кусочек в форме четкого полукруга, она положила на стол.

— Если ты хочешь, мам, — пробормотала она озабоченно, — я выведу беднягу на улицу и прострелю ему голову.

— Слыхала? — вздохнул ее старший брат Вуди. — Этот город дурно влияет не только на растения.

Он одарил Джерри ослепительно фальшивой улыбкой, отодвинул стул от стола и встал. В свои восемнадцать Вуди уже был ростом в шесть футов три дюйма, стал на дюйм выше самого Палмера. К тому же сын был фунтов на пятьдесят потяжелее худышки-отца.

Глядя вслед рванувшему из комнаты сыну, Палмер поймал себя на мысли о том, что разница между подрастающим шалуном и матерым шалопаем становится все менее заметной. Он обернулся к Эдис.

— Может, нам отправить его на лето в лагерь?

Эдис нахмурилась.

— Вудс, сегодня самый подходящий день.

— Подходящий для чего?

— Для того, чтобы поехать в Нью-Джерси. Пусть из банка пришлют нам вместительную машину.

Палмер на мгновение задумался. В этот субботний день в главном офисе банка находятся только охранники и человека три аудиторов. Стало быть, придется звонить его шоферу Джимми домой и одалживаться. А этого делать Палмеру совсем не хотелось, и вовсе не потому, что Джимми станет кому-то жаловаться или потом припомнит это ему, просто Палмер насчет свободного нерабочего времени придерживался определенных, строгих понятий. Уже по крайней мере полгода, как сформулировал свое кредо, а отказываться от того, что ему пришлось по душе, он не любил.