Хари Кунзру - Без лица

Она покидает Джонатана, давая ему возможность одеться. Когда он повязывает галстук, Гиттенс просовывает голову в дверь и справляется о его здоровье. Они обмениваются несколькими репликами, и к концу беседы Джонатан приходит к мысли, что просто неправильно понял Гиттенса. Насвистывая, Джонатан чистит щеткой пиджак и бережно кладет обручальное кольцо в левый боковой карман. Он чувствует себя спокойным и готовым ко всему.

Стар, одетая потрясающе, ждет в вестибюле. На руках у нее браслеты фоце. Волосы обрамляют лицо, как на рекламной картинке. Она говорит: «Сегодня, Джонни, у нас будет волшебный вечер». Такси везет их мимо ряда оживленных уличных кафе вверх по холму, по направлению к Монмартру. Здесь Париж неожиданно многолюден: торговцы сигаретами, велосипедисты, элегантные дамы, несущие маленьких собачек, горожане всех видов, спешащие по улицам. Этот город не имеет ничего общего с решеткой из пустых переулков, по которым он шел прошлой ночью. Париж переполнен. В нем бурлит жизнь.

Стар просит водителя высадить их на углу и ведет Джонатана по улочке к двери, украшенной красными бумажными фонариками. Через занавеску из бусин они проходят в темный зал с низким потолком. За стойкой мужчины с косичками, одетые в белые куртки с высоким воротом, режут овощи и кидают их на чугунные сковородки. Здесь очень дымно и очень шумно. Столы в полумраке жмутся друг к другу. Джонатан впервые в китайском ресторане.

— Мы действительно собираемся тут обедать? — спрашивает он. Место не кажется ему подходящим для романтического ужина.

— Именно так. И оба закажем чоп суй [201] Чоп суй — традиционное китайское блюдо, что-то вроде рагу под острым соусом. . Разве это не чудесно?

Джонатан в этом совсем не уверен. В маленьком зале тесно и дымно. Им подают большие бело-голубые чашки с едой, которые так трудно донести до рта, не забрызгав соусом рубашку. Морщинистые китайцы за соседним столом постоянно подмигивают ему и показывают большой палец. Стар, похоже, ощущает себя в своей стихии. Она ест, широко расставив локти, и то и дело широко улыбается. Он улыбается в ответ, нащупывая пальцами коробочку с кольцом. Сейчас?.. Нет. Лучше подождать.

— А теперь, — говорит Стар, когда они снова выходят на улицу, — пришло время для настоящего веселья.

Они подзывают еще одно такси и направляются по рю Пигаль в район низких, полуразрушенных домишек. Почти в каждом из них, похоже, есть бар или кабаре. Пьяные, спотыкаясь, выходят на проезжую часть, а безвкусно одетые проститутки небольшими группами стоят по сторонам дороги, пока их сутенеры в смокингах сидят в машинах, курят и прихорашиваются. Джонатан неосознанно проваливается в более юную версию самого себя. Среди белых лиц непропорционально часто попадаются черные. Джонатана бьет дрожь. Он уже поднялся над прошлым. Кольцо в кармане вот-вот скрепит это печатью. Так почему Стар привела его сюда, в район полукровок? Это кажется ему дурным предзнаменованием.

Кэб высаживает их возле маленького бара под названием «Le Grand Duc!» [202] Le Grand Duc (фр.) — великий герцог. . Над дверью — подсвеченная вывеска, на которой одно-единственное слово, красными буквами — «БРИКТОП!».

— Я очень горжусь «Дюком», — говорит Стар. — О нем еще почти никто ничего не знает.

Швейцар в мундире приветствует их у входа. Здесь тоже мало места — дюжина или около того столов, расставленных по комнате, и барная стойка с одной стороны. В центре зала поет высокая рыжеволосая женщина, ей аккомпанируют ударник и пианист. Большинство столиков заняты, но официант проводит их к свободному, втиснутому в угол. Джонатан беспокойно оглядывается по сторонам. Все, кого он видит в «Le Grand Due», — певица, музыканты, персонал и посетители, — все темнокожие.

— Хм… Стар, — беспокойно шепчет он, — но ведь это, судя по всему, место для негров?

— Оксфордские мальчики — такие наблюдательные. Алло, Рыжик! Брик, дорогая!

Она машет рукой певице, и та отправляет ей воздушный поцелуй.

— Я хотел сказать, а что мы-то тут делаем?

— Празднуем, Джонни. И не смотри на меня так.

Они заказывают шампанское. Джонатан пытается побороть нарастающее дурное предчувствие. Певица затягивает грустную песню:

У нее американский акцент. Вокруг их столика растянутые гласные американского английского смешиваются с французским. Откуда родом все эти люди? Джонатан чувствует себя так, будто Африка уже тянется к нему, а он не успел еще увериться в прочности своих позиций в Европе.