Хари Кунзру - Без лица

— Но разве вы… — говорит он и поправляется, — разве мы не оказываем цивилизаторское воздействие на другие расы?

— Глупенький Джонни! Цивилизация и есть проблема! Она нас душит! Мы забыли, что такое естественность. Мы — понимаешь? — утратили контакт с землей. Нужно разорвать этот круг и вернуться к своей примитивной эмоциональной сущности, бегать нагишом по пескам жизни!

Подходящее для этого место обнаруживается на Лазурном берегу. Стар никогда не была на Лазурном берегу, но старший брат Эди, Фредди, живет там в крестьянской хижине. На самом деле, это несколько хижин, превращенных в дорогую виллу, но все в таком грубоватом и примитивном стиле. Эди ездила туда прошлым летом и бегала нагишом вместе с одним из друзей Фредди, но Джонатан должен обещать, что не расскажет об этом родителям Эди, которые просто сходят с ума, едва только речь заходит о примитивизме. Джонатан обещает. Это дается ему легко, поскольку он не знает ни одного человека из тех, о ком она говорит.

Затем, так же неожиданно, как и появилась, Стар уходит.

На следующий день он идет в колледж Стар, чтобы оставить ей записку. В ответ он слышит, что мисс Чэпел уехала на все каникулы и не вернется в Оксфорд до сентября. Джонатан стоит за воротами, чувствуя, что обманут. Стар дала ему надежду на что-то и тут же забрала ее обратно. Он возвращается в Варавву и долго сидит в саду, глядя, как черепаха, живущая в колледже, потихоньку пересекает лужайку. Этой ночью ему снится кошмар с участием игроков в крикет. Они размножились до сотен и гонятся за ним по улицам. Видение оказывается необычно четким и возвращается к нему еще несколько последующих ночей. В течение дня Джонатан часто сидит дома, опасаясь встретить на улице Фендер-Грина. Наконец, чувствуя, что старые каменные стены вот-вот раздавят его, он садится на поезд в Лондон и проводит там бессонный уикенд. Вечер он заканчивает под столом в заведении с названием «Рыбацкая рукавица» — в одном из переулков рядом с Ост-Индскими доками. Там-то в конце концов его настигает блаженный сон без сновидений.

Неделей позже он снова грузит чемодан на лондонский поезд, и начинаются скучные летние каникулы. Мистер Спэвин озабочен планами Джонатана на будущее. Самым лучшим для него было бы попробовать вкус работы. Предложение Джонатана поработать в Париже отвергнуто. Аргументы о необходимости борьбы с вырождением европейцев постигает та же судьба. На колониальную службу он больше не хочет. Вряд ли его возьмут в армию. Ответ очевиден: юриспруденция. Опыт в области права — вот то, что ему нужно. Кроме того, юридической конторе Спэвина и Маскетта нужен еще один клерк. Что может быть проще?

Дни Джонатана, погребенного заживо в гроссбухах, протекают мучительно и медленно. В фантазиях своих он бегает нагишом на Лазурном берегу. Страшно подумать, что сказала бы Стар о Спэвине и Маскетте: цивилизация в худшем ее проявлении. Младшие служащие — бледные тени, говорящие или о футболе, или о деньгах. Но не лучше и владельцы со своими красными лицами и устоявшейся рутиной. Июль плавно перетекает в август. Толстые шмели колотятся в грязные стекла, а юриспруденция постепенно высасывает из Джонатана последние жизненные соки. Даже кожа его как будто желтеет, приобретая цвет земельных сделок и завещаний.

Однажды днем в офис вплывает молодой Маскетт, как обычно, одетый в теннисную форму. Повернув профиль наиболее выгодным образом, он раскачивается на каблуках и описывает чудесный уикенд на автомобиле. «Бомбили по Корнуоллу» — вот как он это формулирует. Бомбили по Корнуоллу в «вулсли» одного приятеля. В Лондоне он всего лишь проездом, в жару тут невыносимо. Он не знает, как Бриджмен все это вообще терпит. К счастью, сам он не собирается долго терпеть, потому что завтра уезжает на Лазурный берег. Муки на лице Джонатана выдают его с головой. Бедный Бриджмен, смеется Маскетт. Бедный Бриджмен, пальцы в чернильных пятнах, все лето работает на папеньку. В следующий раз повезет, старина.

После этого контора Спэвина и Маскетта кажется Джонатану адом. Он расхаживает по комнате, терзаемый видениями того, как Стар и Маскетт достигают соглашения насчет своих примитивных «я» во второй по значимости части Франции. Одна из машинисток, добрая душа, пытается по-своему помочь ему, отведя за шкаф с канцелярскими принадлежностями, и говорит, что нет никаких доказательств того, что эти двое вообще знакомы. Несмотря на все ее усилия, Джонатан безутешен. К началу триместра его подозрения выросли до трехсерийной оргии, в которой эти двое — любовники и кувыркаются на серебристом берегу в приступах гимнастической, хорошо профинансированной страсти.