Хаим Граде - Цемах Атлас (ешива). Том второй

— Да разве может такое быть?! Чтобы боящийся Бога еврей захотел устроить такое дело и потерять свою долю в Грядущем мире? Получается, что от чрезмерных страданий Шимшонл сошел с ума.

У Хайкла-виленчанина был другой ответ. Но он не хотел об этом разговаривать ни с кем, кроме Мойше Хаята-логойчанина, и пошел к нему.

С тех пор как вернувшийся с покаянием реб Цемах вышвырнул логойчанина из синагоги, тот больше не показывался даже на кухне. Поэтому Хайкл удивлялся, откуда тот знает историю о купишкинце во всех подробностях. Мойше Хаят выглядел отощавшим, заросшим и опустившимся, как будто после изгнания из ешивы он в еще большей степени стал ешиботником.

— Я знал, виленчанин, что раньше или позже вы придете ко мне. В Нареве я самый близкий вам человек, хотите вы себе в этом признаться или нет. Другие мусарники тоже забегают ко мне так, чтобы никто не узнал. Пока я приходил есть на кухню, они боялись доверить мне свои тайны и поделиться своими сомнениями. А теперь приходят и умоляют, чтобы я разъяснил им, почему купишкинский безумец хотел повеситься.

— От отчаяния! Он увидел, что все его ухищрения не позволяют ему избавиться от соблазна зла. От этого он впал в такое отчаяние, что захотел повеситься, — поспешно ответил Хайкл. Он едва дождался возможности высказать свое мнение. — Однако остается еще вопрос. В Вильне я не раз слышал от самых отчаявшихся бедняков, что они не накладывают на себя рук, потому что боятся Бога. Так как же это купишкинец не убоялся совершить такой тяжкий грех, как самоубийство?

— Это неподходящий пример, — ответил логойчанин с глазами, загоревшимися ненавистью, как всегда, когда он начинал говорить о мусарниках. — Эти отчаявшиеся бедняки в Вильне и в Нареве любят жизнь. Поэтому даже в минуту сомнений они помнят, что Бог повелел высоко ценить жизнь и надеяться на лучшие времена. Но Шимшонл-купишкинец не ценит этого мира. Единственное, что ценно для него, — это Грядущий мир, к которому он готовится, мучая свое тело. Однако чем больше он мучает себя, тем сильнее в его тощем теле пылает соблазн зла. И от сильного желания иметь женщину с ним произошел, скажем так, ночной инцидент. Можно с уверенностью предположить, что он сделал это путем рукоблудия. Но после того, что он сделал, и даже во время самого деяния он осознал, что совершает страшное преступление: он попусту изливает семя. Поэтому он стал думать о том, какое наказание он должен добровольно понести, чтобы искупить свой грех. Поститься и валяться в снегу для него пустяк. Сокращение дней жизни, как с Эром и Онаном, сыновьями Иуды [182] История сыновей Йегуды (Иуды) — Эра и Онана — описана в Торе (Берешит, 38). , — пустяк! Адский огонь тоже слишком слаб, чтобы выжечь совершенный им грех. Он, этот онанист, долго царапал свое тело грязными ногтями, пока не придумал возмездие для себя: он отберет у себя самое дорогое, он совершит самоубийство и потеряет долю в Грядущем мире точно так же, как у него нет доли на этом свете. Праведники отказываются от своей доли в Грядущем мире, чтобы совершить богоугодное дело, а он откажется от своей доли, чтобы наказать себя за преступление… Похоть мучает меня, и еще больше она мучает купишкинца, а вас, виленчанин, она просто в гроб загоняет. В то же самое время вы витаете в туманных фантазиях, как я уже как-то вам говорил, — рассмеялся логойчанин, и его тонкие, острые колени затряслись и запрыгали.

Дрожание этих слабых коленей было Хайклу отвратительно. Он был готов поклясться, что логойчанин делает то же самое, в чем подозревает купишкинца, он попусту изливает семя. И сейчас, как и после их разговора вечером Судного дня, виленчанин ушел разозленный на логойчанина, подрывающего его веру в Новогрудок.

От ешиботников Хайкл узнал, что соседи по квартире Шимшонла-купишкинца, Ошер-Лемл-краснинец и Рувен-ратновчанин [183] Ратно (современное украинское название — Ратне) — бывшее местечко, ныне поселок городского типа в Волынской области Украины. , не выпускали его из комнаты. Почему и с какой стати они держат его взаперти, парни не говорят. Возможно, глава ешивы велел им молчать. Хайкл понял, что именно изгнанный из ешивы еретик знает больше всех в ешиве о Шимшонле-купишкинце. Поэтому он снова пошел к логойчанину, и оказалось, что тот действительно знает ответ.

— Этот безумец требует теперь сладостей, сахару и шоколаду, — рассмеялся Мойте Хаят и рассказал необычайную историю.

Несколько дней подряд купишкинец пролежал в оцепенении, пока однажды утром вдруг не сел и не попросил горячего чаю с сахаром. Двое его охранников обрадовались так, будто он воскрес из мертвых, и принесли ему все. Он влил в себя кипящий чай и стал просить других сладостей: печенья, лекеха, штруделя, шоколада. Таких лакомств у Ошер-Лемла-краснинца и у Рувена-ратновчанина не было. Они могли дать только сахара — песку или кускового. Купишкинец уселся грызть куски сахара и грыз их до тех пор, пока на двух ешиботников не напал страх. Потом он снова лежал в оцепенении, не произнеся за целый вечер и за всю ночь ни единого слова. Утром он сполз с кровати и потребовал машинку для стрижки волос. Рувен-ратновчанин дал ему машинку, и купишкинец, глядя в зеркальце, состриг свою бородку под корень. Ешиботники, которые носили бороды, тоже время от времени их подстригали. Но Шимшонл-купишкинец никогда этого прежде не делал. Товарищи еще больше испугались, когда он сказал, что хочет пойти в ешиву на молитву. Охранники поняли, что его появление в синагоге без бороды вызовет переполох. Поэтому Ошер-Лемл-краснинец остался его сторожить, а Рувен-ратновчанин побежал к главе ешивы посоветоваться. Глава ешивы схватился за голову и велел не выпускать безумца из дома. Купишкинец бесновался и орал, что хочет быть среди людей. Его едва успокоили и снова дали погрызть сахару.