Дэвид Лодж - Райские новости

Потому что в ее колоде был джокер — еще один сертификат акции, о котором Урсула совершенно забыла. В простом, ничем не примечательном, довольно дешевом конверте, он лежал в ее свидетельстве о разводе, а она ни разу со дня развода не испытала желания заглянуть в этот документ, хранившийся на дне ящика под её завещанием и тонкой пачкой сертификатов акций, о которых она знала. Все сертификаты, разложенные по прозрачным пластиковым папкам, были приобретены, когда Урсула поселилась в Гонолулу, через фирму «Симкок Ямагучи», с представителем которой, мистером Уайнбергером, я встретился сегодня утром. Оказалось, что Урсула купила эту акцию (причем действительно одну-единственную) во время распада ее брака — по рекомендации подруги, или своего адвоката, или, возможно, даже бывшего мужа (она не помнит точно, все это было так давно), очень скромное вложение капитала размером в двести тридцать пять долларов всего за одну акцию малоизвестной тогда компании. Она убрала сертификат на право собственности, забыла о нем, не позаботилась сообщить компании о бесчисленной смене адресов в тот период своей жизни и потому никогда не получала дивиденды, а компания, по словам мистера Уайнбергера, со временем отказалась от попыток связаться с Урсулой.

Вытаскивая сертификат из тоненького конверта, мистер Уайнбергер нахмурился. «Что это? — спросил он. — Он не зарегистрирован в списке миссис Ридделл».

Список акций Урсулы значился на экране его компьютера — янтарные буквы и цифры на коричневом фоне. Один за другим он проверил все пункты, выводя на втором экране другие списки и таблицы — белые буквы на зеленом фоне, — чтобы продемонстрировать, щеголяя профессионализмом, впустую на меня потраченным, ибо я ничего в этом не понял, рыночную стоимость каждой акции на тот момент, прежде чем, с силой ударяя по клавишам, отдать распоряжение о продаже.

Какую же странную, отшельническую жизнь ведет мистер Уайнбергер. Нью-йоркская фондовая биржа закрывается в десять утра по гавайскому времени, поэтому он встает затемно и каждый день приходит на работу в пять часов утра, чтобы провести восемь часов в большом, лишенном окон и перегородок помещении, уставленном рядами столов, за которыми хмуро пялятся на компьютерные экраны и бормочут в телефоны, на манер скрипок придерживаемые подбородками, мужчины в темных костюмах и полосатых рубашках. Комната биржевых операций «Симкок Ямагучи» являет собой более убедительную имитацию Уолл-стрит, чем контора мистера Беллуччи, и с большим успехом заставляет забыть о том, что за стенами этого здания сверкает в волнах прибоя солнце и гнутся под напором пассатов пальмы. Богатство Гавайев, насколько я могу предположить, зависит от таких людей, как мистер Уайнбергер, работающих при электрическом свете и безразличных к искушениям тропического климата. Как я понял, свой рабочий день он заканчивает к часу, но по его виду не скажешь, что остаток дня он проводит на пляже. Под преждевременной, пробившейся с пяти часов щетиной он бледен, будто шахтер. Я представляю, как он поедает свой ланч вместе с близкими друзьями в каком-нибудь холодном, как морозильник, тускло освещенном ресторане в цокольном этаже соседнего торгового центра, а затем едет домой в автомобиле с кондиционером и тонированными стеклами, чтобы смотреть телевизор в своем доме с закрытыми ставнями.

«Господи Иисусе, — проговорил он, рассматривая сертификат. — Откуда, черт побери, это взялось?»

Я объяснил.

«Вы ознакомились с ним, мистер Уолш?»

«Да. Это, кажется, всего одна акция».

«Одна акция, но пятьдесят второго года, и обратили ли вы внимание, что компания называется „Интернэшнл бизнес машин“? [77] «Интернэшнл бизнес машине»— одна из крупнейших компаний по производству электронной техники. — Он побарабанил по клавиатуре компьютера и вперился в бело-зеленый экран, где появился новый столбик цифр. — С пятьдесят второго года произошло множество расщеплений акций и выплат по акциям дивидендов, поэтому единственная акция вашей тети превратилась в две тысячи четыреста шестьдесят четыре акции, а поскольку текущая цена акции „Ай-би-эм“ составляет сто тринадцать долларов, то капиталовложение вашей тети составляет приблизительно… (он быстренько подсчитал) двести семьдесят восемь тысяч долларов».

Я уставился на него, разинув рот.

«Вы сказали, двести семьдесят восемь тысяч?»

«Не считая дивидендов и набежавших процентов на дивиденды, которые „Ай-би-эм“ помещала в банк на имя вашей тети в течение определенного количества лет, пока они пытались ее разыскать».