Максим Матковский - Попугай в медвежьей берлоге

– Када я паю – арабчики плачут! – заявила дамочка надтреснутым голосом.

– Я извиняюсь, дамы, – вежливо сказал я. – Вы что, куртизанки?

Они переглянулись и заржали, как сатанинские лошади в аду.

– Курти шо?!

– Курти де?!

– Курти хто?! – кричали они и по-дружески пощипывали меня за живот и бока.

Над Черным морем, на подлете к Турции, самолет попал в зону турбулентности и застал певичку врасплох: наливая виски, она пролила жидкость на пиджак араба. Тот хотел было возмутиться, но певичка поцеловала его в лоб и сказала на арабском:

– Асифа, ахи! [19]

Болтанка продолжалась минут пять, мы едва поспевали донести стаканчики до рта и выпить. Из-за болтанки пассажиры притихли, сделались бледными, начали шушукаться и вообще сильно напугались. Какая-то старушка с ребенком подозвала стюардессу и спросила, насколько все серьезно. Стюардесса успокоила ее, мол, не переживайте, плевое дело, зона турбулентности, ничего необычного, так всегда бывает. Но старушка, услышав слово «турбулентность», еще больше напугалась, да и стюардесса не претендовала на звание Мисс Спокойствие. В довесок ко всему возле аварийного выхода раскрылась дверца верхней полки, и оттуда вылетела чья-то увесистая сумка. Старушка вскрикнула и обняла ребенка.

– Боже, боже! – зашептала она.

Некоторые пассажиры-христиане принялись усердно креститься, мусульмане же, закрыв глаза, выставили ладони и молились. Безбожники пытались читать глянцевые журналы, как будто статьи про курорты, машины и звезд эстрады могли спасти их. Стюардесса куда-то пропала, а голубоватый стюард перестал отпускать замечания в нашу сторону. Только бесстрашная троица не обращала внимания ни на турбулентность, ни на смерть, ни на богов. Признаться, я немного напугался, но хихиканье куртизанок придало мне бодрости и не дало пасть духом. Немаловажную роль сыграл виски. Виски я пробовал первый раз в жизни, и он мне нравился.

После того как самолет преодолел зону турбулентности, в салоне наступило относительное спокойствие.

Стюард выкатил тележку с едой, соками, чаем и кофе. Когда всем раздали еду, самолет начал немного проваливаться, такое впечатление, будто это желудок проваливается, а не самолет, никто больше не хотел есть, пассажиры застыли с чашечками над пластиковыми судками, пассажиры с опаской поглядывали друг на друга.

– МЫ ВСЕ УМРЕМ! – внезапно завопила певичка надтреснутым голосом и проглотила порцию виски. Стюард высунул из-за шторки недовольную бледную мордочку. Похоже, ему было не по себе.

Один раз самолет попал в такую глубокую воздушную яму, что я сам невольно вскрикнул и зажмурил глаза, чем вызвал очередной приступ смеха троицы. Люди молились разным богам, безбожники всматривались в журналы, и неизвестно, что нам помогло не упасть, журналы или молитвы?

После воздушных ям на связь вышел командир корабля и пробубнил нечто невнятное, но по голосу чувствовалось, что штаны у командира тоже не совсем сухие. Прикончив бутылку, дамочки изъявили желание покурить. Они прямо дождаться не могли посадки, у них началась натуральная никотиновая ломка! Они изворачивались в креслах и шипели, как вампиры, которых выдернули из тьмы на солнечный свет.

– Сейчас бы покурить!

– Вот бы сигаретку!

– Эй, почему нельзя в туалете курить?!

Я вспомнил Олеся из магазина мобильных телефонов близ Центрального вокзала. Интересно, как бы он выдержал четыре часа перелета без единой сигареты? Он бы, наверное, выпрыгнул, к чертовой матери, из самолета.

Приземлились мы без особых приключений, нас забрал автобус и довез до здания главного аэропорта Дамаска. Стоит ли говорить, как я обрадовался теплой погоде после заснеженного ледяного Киева? Воздух пах пустыней, травами и верблюжьим навозом.

По аэропорту сновали сонные арабы. Кроме нашего рейса, больше никто не прилетал за последнее время. Аэропорт пустовал. Мы с дамами пристроились в хвост очереди на проверку багажа и документов.

– Приезжай к нам в «Аль-Мас»!

– Да! Обязательно!

– Я тебе спою! – пообещала певичка.

– Какой там адрес? – спросил я.

– Адрес?! Хи-хи!

– Никакого адреса не надо!

– Спроси любого таксиста. Скажи: «Аль-Мас». Все в городе знают, где это.

– Это самый популярный кабак.

– Мы там будем полгода выступать!

– Хорошо-хорошо, – пообещал я. – Обязательно приеду.

Напоследок я расцеловал им ручки, и мы попрощались, как старые добрые друзья. Служащие аэропорта, сирийцы, видно, приняли меня за сутенера и поэтому провели усиленный досмотр багажа.