Олжас Жанайдаров - В середине дождя

Когда Таня не пришла и на полдник, я решил зайти к ней в палату. В палате оказались три девчонки. Две из них на мой вопрос, где Таня, пожали плечами, третья сказала:

— Она в середине "тихого часа" куда-то ушла.

Я вышел на улицу. Дождь немного стих. Раскрыв зонт, я медленно побрел по аллее, мимо темных от влаги кустов, скамеек, фонарных столбов. На улице почти никого не было — кто-то ушел в игротеку, кто-то в главный корпус, но многие остались в палатах. Асфальт почти утоп под лужами — его поверхность своим видом напоминала карту Канадского архипелага. Я осторожно перешагивал через ручейки, зигзагами текшие по аллее.

Главный корпус остался позади. Я вошел в лес и свернул к реке. Тропинка была глинистой и скользкой, я пошел по траве — она чавкала под ногами, к подошвам кроссовок липли стебельки и листочки. В лесу дождь был почти незаметен — капли застревали в листве, хвое, на ветках. Донизу добиралось лишь тихое шуршание. Оно было похоже на звуки, издаваемые виниловой пластинкой, когда песня еще не началась или уже закончилась.

Я прошел мимо пляжа и взобрался на пригорок, к своему местечку. Здесь я Таню и увидел. Она сидела на маленьком бревнышке, без зонта, в курточке без капюшона. Увидев меня, она чуть-чуть улыбнулась, но ничего не сказала. Я сел рядом и приподнял зонт так, чтобы он накрывал нас двоих. Некоторое время мы молчали.

— Я знала, что ты придешь, — сказала наконец Таня.

Ее обычно звонкий голос был тих. Я посмотрел на нее, но она глядела вдаль.

— Как твой синяк? — спросила Таня.

— В порядке. До свадьбы заживет.

Она кивнула, но головы не поворачивала.

— А почему ты без зонта? — спросил я. — У тебя все лицо мокрое.

— Это не дождь.

Таня наконец посмотрела на меня. Ее карие глаза будто отяжелели от чего-то, стали больше. Она отвела взгляд и опустила голову.

— Что случилось? — спросил я.

Таня ответила не сразу.

— Я сегодня ночью не спала. Не могла уснуть. Только в подушку плакала. — Таня все смотрела вниз — Он с Ленкой целовался. С моей подругой. На моих глазах. Специально. Ладно, это я переживу. Но…

Она глубоко вздохнула, будто что-то сдерживая в себе.

— Он сказал, что никогда ко мне ничего не чувствовал. Ему было просто лестно мое внимание. Просто самоутверждался. Повышал свой авторитет среди ребят. Он сказал, что на самом деле хотел только одного: переспать со мной. Он сказал, что специально распускал в моем отряде обо мне пошлые сплетни. Он сказал… Он назвал меня… А еще…

Она не закончила. Не смогла закончить. Отвернулась, потому что это был не дождь.

— Почему нельзя просто уйти? Почему надо обязательно напоследок говорить и делать гадости? Зачем?

Эти слова Таня произнесла уже сквозь слезы. Она плакала. Я взял ее за руку. Она вытирала слезы, но они возникали снова и снова. Она все хотела закончить, но и слова возникали снова и снова.

— Если это правда — я его ненавижу. Если это ложь — я его не понимаю. Значит, он просто хотел сделать мне больно. И он своего добился.

Таня сжимала мою руку.

— Мне и так было плохо. Зачем же… — Она говорила срывающимся голосом. — Ведь лежачего не бьют… Зачем?..

Больше она ничего не говорила — только беззвучно плакала. Дождь стал идти сильней, будто соревнуясь с ней. Я держал Таню за руку. Мне хотелось что-то сказать, но слов не находил. Потом понял — и тепла руки достаточно.

Через десять минут дождь неожиданно закончился. Небо постепенно начало светлеть, послышался посвист птиц. Река, до того исходившая рябью, замерла. Я сложил зонт, посмотрел на Таню. Она уже не плакала. Не глядя на меня, тихо сказала:

— Прости. Я никогда не плачу при ком-то. Даже при родителях.

— Ничего, — я легонько сжал ее пальцы.

Таня вздохнула, тряхнула головой. Ее челка сбилась.

— Я до сих пор не научилась разбираться в людях, — сказала она. — И до сих пор верю в женскую дружбу.

— Зачем ты со всеми ними общаешься?

— Я, как ты, не могу. Ни с кем не общаться. Без людей мне так же плохо, как и с ними.

Таня все еще держалась за мою руку. Небо просветлело окончательно, пробилось солнце. Низко над рекой пролетела стая птиц, резко взмыла к небу. Сквозь одно облако начала расти радуга. Она полукружьем спустилась к противоположному берегу реки. Таня сказала:

— Я поняла теперь, почему ты мне напоминаешь Маленького принца. Меня окружает пустыня. Самая настоящая пустыня. И единственно живой здесь — это ты. Ты настоящий.

Таня повернулась ко мне и посмотрела в глаза.