Лев Заборовский - Россия, Речь Посполитая и Швеция в середине XVII в.

Последняя четверть XVI — начало XVII в. — важный этап в истории политических взаимоотношений России и Речи Посполитой. Правящие круги этих стран стремились тогда к разрешению межгосударственных противоречий не только на путях конфронтации, но и пытались достичь взаимоприемлемого соглашения, в частности нацеленного против общих противников — Османской империи и Швеции. Эта линия политического развития была прервана вмешательством польско-литовских феодалов во внутренние дела России в начале XVII в. [1] Флоря Б. Н . Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы во второй половине XVI — начале XVII в. М.: Наука, 1978. В результате неудачи в Ливонской войне и особенно событий начала XVII в. Русское государство потеряло не только свои позиции в Прибалтике, но и Смоленщину, Северщину, Черниговщину. Возвращение последних стало первоочередной задачей русской внешней политики. Вслед за ликвидацией последствий кризиса первых десятилетий XVII в. царь Михаил Федорович старался использовать ситуацию в Европе, сложившуюся в ходе Тридцатилетней войны, чтобы вернуть русские, часть украинских и белорусских земель в рамках антипольского союза со Швецией (Смоленская война 1632–1634 гг.). Однако из-за своекорыстной политики шведских правящих кругов, особенно после смерти Густава-Адольфа, данный союз остался неосуществленным [2] Арзыматов А. А . К вопросу о русско-шведских отношениях в 1618–1648 гг. — Скандинавский сб., 1956, № I, с. 72–100; Поршнев Б. Ф. Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства. М.: Наука, 1976. . Это был урок, который русская дипломатия оценила должным образом. Поляновский мирный договор 1634 г. привел лишь к отказу Владислава IV от прежних претензий на русский трон, в остальном довоенное положение оставалось почти неизменным.

Не забывали в Москве и о другой важной внешнеполитической задаче: благоприятном решении балтийского вопроса. В этой связи показательно, что в самом конце Тридцатилетней войны русские политики попытались воспользоваться ее возможной затяжкой, чтобы методами дипломатического давления добиться от шведского правительства фактического изменения условий Столбовского договора 1617 г. по одному из острых вопросов — о массовом переходе в Россию населения захваченных шведскими феодалами русских владений. Несмотря на важность самого дела, гораздо существеннее был факт стремления русских дипломатов внести коррективы в договор, что создавало прецедент на будущее, — именно так расценили данный эпизод в Стокгольме [3] Грамота посольству в Швецию во главе с Б. И. Пушкиным от 28 марта 1649 г. — Шведские дела, 1649 г., № 2, л. 198–199; Кан А. С. Стокгольмский договор 1649 г. — Скандинавский сб., 1956, № I, с. 101–117. Здесь и далее даты — по новому стилю. . Очевидно, уже в то время царский двор учитывал возможность таких изменений и готов был ради них идти при благоприятных обстоятельствах на риск ухудшения отношений со Швецией. В данном случае цель не была достигнута из-за скорого завершения Тридцати летней войны, и Стокгольмский договор 1649 г. стабилизировал русско-шведские отношения компромиссным путем.

После Поляновского мира 1634 г. Речь Посполитая ориентировалась на сохранение статус-кво во взаимоотношениях с восточным соседом. Изменения принесла активизация планов антитурецкой войны в последние годы правления Владислава IV. В качестве первого шага предусматривалась война с Крымским ханством, причем имелось в виду привлечь к общей акции Россию. Такой курс имел реальную основу, отвечал интересам обоих государств и мог стать базой для их сближения. Соответствующие переговоры велись в 40-х годах XVII в. Они дали некоторые практические результаты, а в августе 1647 г. был выработан проект оборонительного соглашения. Однако с началом в 1648 г. освободительной войны украинского народа все эти начинания потеряли значение, поскольку русское правительство отвергло попытки польской стороны побудить его к действиям одновременно против Крыма и Украины [4] Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948, с. 328–331, 363–367; Czapliński W . Władysław IV i jego czasy. Wyd. 2. Warszawa, 1976, s. 357–379. .