Карлос Оливейра - Современная португальская повесть

— Вот поэтому-то самому ты и должна идти. Понимаешь?

Разведя руки, старуха подается вперед всем телом, наступая на дочь. Вдруг что-то отвлекает ее. Со двора с шумом ветра доносится шуршание твердого гравия под тяжелыми сапогами, подбитыми железными гвоздями.

Аманда Карруска вытягивает вперед острый подбородок.

— Не молчи!

На ступеньках появляется тень. Тень увеличивается, растет. Следом за тенью на истертом ногами камне, служащем порогом, неторопливо появляется Антонио де Валмурадо Палма. Молча он делает несколько шагов по земляному полу, потом поворачивает назад. Безучастный ко всему, что его окружает, Палма возвращается к порогу, и его высокая, прикрытая лохмотьями фигура застывает в проеме двери. Он стоит не двигаясь, погрузившись в свои думы, и глядит вдаль.

Вдали на пепельно-сером фоне неба, точно выросшие призраки, стоят силуэты холмов и дубовых рощ. Резкий, порывистый ветер гуляет по полям, треплет кустарник и листву пробкового дуба, бросается на крышу и стонет в черепице.

Аманда Карруска локтем подталкивает дочь. Большие, чуть косящие глаза Жулии покорно опускаются.

— Послушай, Антонио, наш Бенто…

Палма, повернув голову, через плечо смотрит на нее. В печальном свете зимнего вечера его повернутая в профиль голова кажется особенно крупной.

Наступает тягостное, недоброе молчание.

Аманда Карруска ежится, прикрывает платком впалые щеки. Решимость Жулии исчезает.

— Вот… Мама хочет приготовить домашнее снадобье… Разреши мне пойти за милостыней, Антонио.

Палма принимается ходить из стороны в сторону, грузно, тяжело. Приближается к очагу, проходит мимо. Ходит взад-вперед, то преграждая, то открывая путь идущему из дверей свету. Потом он поднимает вверх свои огромные руки и поворачивается к Жулии:

— Ты ж знаешь, что я не хочу этого. Не хочу, что бы ни было…

Угрожающий тон пугает женщин. Беспомощность подавляет. Горькая жалоба стынет в горле.

Порывистый ветер, звеня черепицей, гонит прочь птичьи стаи. В полумраке лачуги чахнет эхо далеких шумов. И только постоянный, изнуряющий страх не оставляет ее обитателей.

Внезапно Аманда Карруска встает, высоко вскидывает голову. Ее маленькие черные глаза возбужденно сверкают.

— Тогда я пойду! — кричит она, тряся своим крючковатым носом. — Пойду ради внука!

Еще не оправившись от испуга, Жулия видит, как мать исчезает за дверью. И тут же резкий окрик рвет воздух:

— Попрошайничать пошла, да?

Уже на середине двора, запутавшись в скрученной ветром юбке, старуха оборачивается. Никакой покорности: распрямившись во весь рост, она смело встречает взгляд зятя.

— Ничего подобного! — В ее голосе звучит оскорбленная гордость. — Тот, кто просит ради больного, не попрошайничает!

— Пусть ее идет, Антонио… — молит Жулия.

Аманда Карруска отворачивается. Черное поношенное платье, вздуваясь коробом сзади, четко обрисовывает исхудавшее тело. Ветер треплет длинный конец платка, вскидывая его вверх.

Фигура старухи удаляется по заросшей травой тропинке, удаляется и исчезает за оврагом. Она похожа на трепещущее на ветру черное знамя.

Сраженный внезапной и непреклонной решимостью старухи, Палма разводит руками:

— Твоя мать… И что это вдруг она пожалела Бенто? Ей-то он никогда не был по душе! Умысел сразу видно. Хочет дать понять, что во всем виноват я!

— Но Бенто с каждым днем хуже…

— И чья в том вина? — Вырастая рядом с Жулией, он заносит над ней руку. — Ну? Говори! Чья в том вина?

Только в последнюю минуту ему удается сдержать себя, и он отворачивается. Глаза его тускнеют, стыд гложет душу. Он переступает порог и с безжизненно повисшими руками идет по двору. Внезапно он оборачивается. С силой вскидывает кулаки, отпускает гнусное ругательство:

— Виноват буду я? Я?

Палма зло стучит сапогами по гравию двора, потом скрывается за углом дома. Здесь ждет его новая неприятность.

Прямо перед ним в высокой траве, точно маятник, качается голова Бенто. Что-то безнадежное есть в этом качании.

Палма заставляет себя остановиться.

В котловине, где раньше была печь, а теперь всего лишь бесформенная груда камней, сидит, поджав под себя ноги, Бенто. Сидит и качается. Качается безостановочно под убаюкивающую заунывную песню. Хриплая кантилена без слов льется и льется на окаймляющие впадину кусты и травы.

Бушует ветер. Треплет купы деревьев. Рвет в клочья низкие коричневатые облака и гонит их к югу. И длинные, рыжие, трепещущие на ветру волосы парнишки кажутся языками пламени, раздуваемого на вершине холма.