Юлий Ким - И я там был

– Гарик, – представила его моя черноглазая Соня. – Он тот, кто тебе нужен, и обойдется недорого.

– Гарик, – сказал я радушно. – Вам Соня, вероятно, сказала, что я уезжаю, а у меня тут ремонт не кончен, и надо, чтоб кто-то подежурил, пока они закончат, а они обещали через месяц, а я как раз и приеду через полтора.

Гарик посмотрел внутрь себя и ответил с достоинством:

– Пожалуй, это моим планам не противоречит.

– Вот и замечательно.

– Я вообще-то собирался в Гималаи, но это можно и попозже. Тем более, – добавил он, не меняя тона, – моя жена собирается рожать, деньги не помешают.

Я несколько напрягся, ожидая серьезного покушения на мой кошелек.

– И когда же ожидаете младенца?

– Сказали на днях. Надо бы съездить туда.

– Это далеко?

– В Хайфе.

– Вы там живете?

Гарик посмотрел на меня лучезарно:

– Нет, я теперь живу у вас.

– А-а… как же вы собираетесь… так сказать, совмещать дежурство там и здесь?

– Ну, там дежурных и без меня хватает, – легко закрыл тему будущий папа, и в глазах его ясно прочлось: «Какие еще будут идиотские вопросы?» – и я понял, что торговаться особо не придется.

Я уехал в Москву и через пару недель позвонил. Гарик оказался на месте.

– Ну что наш ремонт?

– Ужасно надоели. Представляете? Каждый день в семь утра. Этот же с ума сойти. Если бы я знал, я бы отказался.

– Гарик! Но я же не могу вот так все бросить и приехать. А найти вам замену отсюда… уж дождитесь меня как-нибудь, а?

– Придется, – вздохнул Гарик.

– Может быть, имеет смысл пораньше ложиться?

– Ну какой же в этом может быть смысл?

Я быстро поменял тему.

– Вас можно уже поздравить?

– С чем бы это? Ах, ну да, ну да… да.

– И как назвали?

– Да как-то назвали, наверно. Я, признаться, не поинтересовался.

– Га-арик! Да неужели у вас нет элементарного родительского чувства?

– И слава богу. Элементарные чувства и у козявки есть. Но мы-то с вами не козявки же. Я-то уж точно не козявка.

«Та-ак, – подумал я. – По разряду насекомых меня еще не числили. Впрочем, Пушкина друзья называли сверчком, Окуджава рекомендовался как арбатский муравей. Ладно. Козявка так козявка».

– А вот уж если кого поздравить, – продолжил Гарик, оживляясь, – так это вас.

– Меня-то с чем?

– У вас поселился рояль.

– Что значит «поселился»?

– В смысле появился, если вам так понятнее. Самый настоящий рояль. Концертный, хороший. Настройщика, конечно, придется заказывать.

– Спокойно, Гарик, – сказал я взволнованно, главным образом себе, – давайте по порядку. Откуда рояль, почему рояль, зачем рояль.

– Ну-у-у, – разочарованно протянул Гарик, – я думал вы обрадуетесь.

– Да нет. Просто хочу понять. Вы, что ли, пианист?

– Ну причем тут я? Рояль для вас. Вы же музыкант?

– Какой я музыкант!

– Но вы же выступаете?

– Какой я выступаю! Я дрынькаю на гитаре, пять аккордов, это все, мне больше не надо, пять аккордов и шесть струн, а в рояле их сколько? Ну и на кой они мне?

– Вам не нужен концертный рояль? – изумился Гарик, и степень его разочарованности резко увеличилась. Я почувствовал, что теперь он точно сбежит, не дожидаясь моего приезда.

– Гарик, дорогой, ну о чем мы говорим, ей-богу, – заторопился я как бы спеша по неотложным делам и тем самым оставляя шанс меня все-таки на рояль уговорить. – Осталось всего ничего, я приеду, разберемся, хорошо? Я побежал, ладно? – и положил трубку.

И остался наедине со своим полным недоумением. Рояль, концертный, черный, въехал в душу и остановился в ней неудобной холодной глыбой, требующей осознания.

Откуда он его взял? Как он его доставил? Во что он ему обошелся и, следовательно, обойдется мне? И наконец, даже если нашел на свалке, доставил с помощью друзей и ничего вообще не запросит за него – что я буду делать с этим предметом? Устраивать музыкальный салон? Давать напрокат? Брать уроки музыки, чтоб затем давать? Квартира и так невелика, теперь в ней вообще не повернуться.

Рояль надвинулся на меня, как паровоз на Анну Каренину, но не раздавил, а остановился, пыхтя парами. Я опять позвонил, спустя два дня.

– Гарик! Ну что? Он еще стоит?

– Странный вопрос.

– Я к тому, не приснился ли он мне.

– Приезжайте, увидите.

– Где вы его откопали?

– Да какая вам разница? Нашел в кустах.

– Так, может, он в розыске?

– Никакой уголовщины. Играйте на здоровье.

– Поздно мне учиться на рояле.

– На рояле учиться не поздно никогда. Не понимаю, чего вы так переживаете. Вы в него, когда увидите, сразу влюбитесь. Вон он какой: красивый, скромный, блестит, как эфиоп. Приезжайте.