Юлия Ким - Убрать помехи! Из жизни ангелов, людей и инопланетян

Иллюстратор Надежда Алленова

© Юлия Ким, 2018

© Надежда Алленова, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4493-8110-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мне было много лет и меня совсем не было.

***

Кто- то додумался впечатать кофейные зёрна в каждую столешницу, пририсовать руки-ноги, рожицы с разными эмоциями. В итоге место в кофейне можно было выбрать под настроение.

Давно я здесь не была. Где же я сидела, когда это началось.? Хочется расположиться там же, и я силюсь вспомнить, как выглядел тот кофейный человек. Мои неугомонные друзья опережают меня. Действительно, вот же он! Та же улыбка до ушей, щербинка на месте правого уха, которую я тогда ковыряла мизинцем.

Удивительно, что здесь ничего не изменилось с тех пор. Музыка уносит в прошлое. Мальчик так же скучает за стойкой и я, одинокая немолодая гостья, ему не интересна. Да, для него я одинока, поскольку моих спутников он видеть не может.

Вокруг не изменилось ничего, кроме меня.

Мы рассаживаемся, пьём кофе, наблюдаем в окно за феерическим закатом и предаемся воспоминаниям.

В тот вечер все было точно так же, только меня совсем не было.

Пахнет кофе и сдобой, корицей и горячими сливками.

Я сидела за этим столом с тягучими мыслями о том, что мне надо меняться.

Об этом твердил ОН, и в его лице весь мир.

Каким ОН был? ОН был особенным. ОН твердо знал, как все устроено и каким должно быть.

Как я к НЕМУ относилась? Я ЕГО боготворила.

ОН говорил уверенно, был бодр и активен. Все в НЕМ было основательным и заземленным. ОН сидел, откинувшись на спинку стула и широко расставив ноги. Умные глаза с бархатными ресницами обволакивали и притягивали. Волосы вились, как у демона. ОН был хорош собой.

Мы делали общее дело. Я звалась ЕГО партнером. И мне было приятно, что я почти в ЕГО кругу, что я не наемный работник, не винтик-шпунтик.

ОН приходил ко мне, радостный и взволнованный, сообщал о том, что у него есть мощный проект и ОН знает, как его воплотить в жизнь.

ОН умел вовлекать, выбирал маркер получше и наносил на специально приобретенную для этого доску четким фигурным почерком графики, стрелки, схемы. Вырисовывалась карта новой светлой жизни, которую ОН мечтал построить. И вот я уже по уши в проекте, уже живу им.

Так вот, этот необыкновенный человек твердил, что мне надо меняться.

Каждая книга в моих руках была про это. Авторы брали меня в кольцо. Штыки их пальцев указывали на мои базовые недостатки. Кольцо невозможно было разорвать. Вакантное место занимал автор из следующего ряда и число им было – мильон. Я дополняла и дополняла список необходимых изменений себя.

ЕГО я описала. Себя я описывать не стану, потому что меня все равно не было. Ни в кофейне, ни городе, ни во всем мире. Нигде.

***

Я подносила чашку к губам, не чувствуя запаха кофе и не имея намерения ощутить его вкус. Вдруг по лицу что-то хлестнуло и выбило меня из правильного равновесия. Я вздрогнула, пролила кофе на умную книгу, подняла глаза и увидела уходящего человека.

Он был одет во что-то красное и объемное, чересчур широкое для узкого пространства между столами. Видимо, пола его одежды и прошлась секундой ранее по моему лицу. Человек удалялся стремительно, почти бежал. Под красным балахоном были синие джинсы, на ногах кеды, совсем не подходящие к стильному наряду. В окне, уже с улицы, мелькнуло лицо незнакомца. Пронзительные голубые глаза, казалось, могли жить отдельно от лица, подобно улыбке чеширского кота.

Я промокнула салфеткой мокрую страницу и увидела на столе клочок плотной, серой бумаги. На бумаге, размашисто было написано: «А может быть дело не в тебе?» Я положила записку на испорченную страницу, закрыла книгу, встала и ушла.

Поздним вечером клочок выпал из книги и приземлилась на пол. Я наклонилась за ним, подняла и положила на тумбочку.

В окно заглядывала луна. Я засыпала.

Проснулась от холода в кромешной тьме. Что-то было не так. Ноги, вместо пола, коснулись мягкого, влажного и холодного. Я резко вскочила, сделала несколько шагов и поняла, что все еще сплю. Потому что тьма начала плавно, клочьями рассасываться, воздух стал молочным, и я, босиком, в невесть откуда взявшейся старой вязаной кофте, накинутой поверх ночной сорочки, обнаружила себя на берегу моря.