Михаил Однобибл - Очередь

Вдоль железной дороги учетчик дошел до старого кладбища. Он помнил, что оно было близко к центру разросшегося вокруг него города. Между деревьями кладбища метель поминутно переходила в снегопад. На тесной извилистой тропке через кладбище учетчик встретил процессию. Четверо дюжих уличников несли на плечах щит. На щите неподвижно лежал заметенный снегом человек. В реющем свете факела учетчик увидел голый шар черепа, обтянутый старческой веснушчатой кожей, свисающую со щита костлявую руку, рукав пижамы в частых строчках швов. Факел несла перед носильщиками знакомая учетчику карлица. Скуластое лицо, неизменная длинноухая шапка с помпончиками. Вопрос, который попытался задать ей учетчик, не стоил и двух копеек, столь ею ценимых и некогда ей им бескорыстно подаренных. Но едва факел осветил учетчика, карлица шарахнулась от него за спины двух передних носильщиков под щит и выставила огонь, точно учетчик был дикий зверь и его следовало гнать от себя любыми способами. Шумно и горячо дыша, процессия миновала учетчика, потеснив его с тропки в сугроб между могильными оградками.

Что-то неизвестное, непонятное учетчику, но всколыхнувшее город творилось вокруг в снегу и мраке, иначе не повела бы себя так враждебно и странно без малейшего повода со стороны учетчика мирная процессия, несущая больного из подвального изолятора. До сих пор ни одна живая душа слушать не желала учетчика! Худо, если и на Космонавтов никто не подскажет дорогу к дому дворничихи.

К счастью, учетчика внезапно окликнули. Звавший его голос с трудом долетел сквозь гул и ветер. Учетчик приостановился. Незнакомый уличник вынырнул из метели и усталыми широкими шагами нагнал учетчика. Учетчик еще не видел в очереди такого высоченного парня. Шапка всклокоченных волос падала ему на глаза. Несмотря на видимую мощь, он очень утомился, выпуклая грудь под перепачканной в земле одеждой ходила ходуном. Проходя мимо учетчика, он ощерил желтые крупные, как у лошади, зубы. Парень тянул за собой низкую квадратную тележку на маленьких крепких колесах. Когда она остановилась, учетчику пришлось наклониться. В тележке ехал Немчик. Они крепко обнялись. Мальчуган горел от простуды. Но сейчас было не до боли, и не до радости.

«Я ищу тебя по всему городу. Надо идти. Рима ждет», – хрипло проговорил Немчик. «Я сам ищу Риму. Но не знаю адрес, а когда хочу спросить, от меня шарахаются!» – «На переговорах тебе разве не сказали, что вся очередь поголовно решила тебя избегать?» – «Нет». – «А о том, что Рима вновь и навсегда рассорилась с дворничихой?» – «Ни полслова!» – «Узнаю авторитетов. Верховная калекия очереди до последней возможности держит в строжайшей тайне важное и неважное», – усмехнулся Немчик и, чтобы не кричать сквозь метель стоявшему в ожидании вознице, тронул его лежащим в тележке прутом. Парень переступил, сильно наклонился вперед и покатил тряскую тележку. «Не будем терять время, поговорим на ходу», – сказал Немчик.

Но не так-то просто было говорить на ходу. Чтобы вслушиваться в тихий, прерывающийся рассказ Немчика, учетчику приходилось низко наклоняться. У него дрожали ноги, ныла поясница. Но на приглашение Немчика сесть в крепкую тележку вторым пассажиром учетчик ответил отказом. Малыш-то был болен и действительно не имел сил идти, лишь указывал путь, непонятно как ориентируясь в снежной мгле. Учетчик стеснялся утруждать незнакомого возницу и опасался, как бы тот не выбился из сил прежде, чем они встретят Риму. Неизвестно, сколько еще им предстояло идти. Учетчику легче шлось на подъем. Он становился за спиной Немчика, упирался в железную пластину заднего бортика тележки и толкал ее в гору, блаженно выгнув спину.

На подъемах, спусках и ровных отрезках пути учетчик внимательно слушал Немчика. Оказывается, он страшно отстал от событий. Он знал, что Рима в доме дворничихи пошла на поправку. Но не подозревал, для чего ей нужно выздоровление. Об этом до поры, до времени не догадывался никто в очереди. Когда от болезни осталась легкая хромота и Рима стала выходить на прогулки по двору, она вдруг исчезла. Усиленные поиски ничего не дали. Пару дней не было никаких известий. А потом стали доходить слухи страшнее неведения. Лучше бы она сгинула без следа. Оказывается, Рима подстерегала в пригороде идущие из города этапы, неожиданно выбегала к начальнику конвоя и просила взять ее на этап. Само собой разумеется, что просьба неизменно и решительно отклонялась. Этап очень серьезное мероприятие, самодеятельность недопустима и чревата самыми печальными последствиями для всех, вплоть до высокопоставленных служащих. Этапные колонны формируются в райотделе, на каждого этапируемого начальник конвоя получает сопроводительный документ, чего у самозванки Римы не было и быть не могло.