Борис Кригер - Воспоминания Жанны Кригер

К тому же постоянно подталкивали события, происходившие в то время в России. Горбачевская перестройка как бы всколыхнула народ, но вместе с теми, кого не устраивала тоталитарная система, поднялись и черные силы. Кто же не помнит шабаши общества «Память», откровения Валентина Распутина и целой капеллы писателей, поэтов из журнала «Наш современник» во главе с отпетым антисемитом Станиславом Куняевым? Знаменитая газета «Завтра» и тысячи подражателей, стали, никого не стесняясь, говорить о том, что самый великий страдалец на территориях бывшего СССР — русский народ. В воздухе запахло коричневой чумой. Омерзительный запах.

Как–то муж пришел с работы и говорит, что в районе цирка намечается какой–то митинг. А я же гражданка Советского Союза, какие еще могли быть митинги, кроме тех, что проводят партийные органы? А тут никакой партии, а митинг собирают. Как же не посмотреть, что это такое? Любопытство ведь раздирает. Села на автобус и подалась на митинг. Еду себе, в окошко поглядываю, сел со мной рядом ядреный, ладно скроенный мужчина в военной форме. Смотрит на меня заинтересованно. Подумала, чего это он уставился? Хотя, пусть смотрит, меня же не убудет. Доехала до цирка, встаю с сиденья, направляюсь к выходу. Мужчина этот и говорит:

— Вы уверены в том, что вам именно тут надо выходить?

Странный вопрос, не правда ли?

— Конечно, — говорю, — уверена.

Вышла, и он со мной вышел. На площади у цирка пока никого нет. Но как–то неожиданно возникли отряды милиционеров. Потом явились митингующие. Они развесили шпагатики, к ним бельевыми прищепками стали прикреплять транспарантики, плакатики. Ничего особенного, все об экономическом положении города, об экологии, даже как–то скучно стало. Ходят себе люди, читают, разговаривают. Тихий такой митинг, никто не орет, не скандалит. Но это скоро прошло. Явились «памятники» — представители общества «Память» и стали срывать транспарантики, плакатики… Те, кто их развешивал, возмущались, не давали срывать и срезать. Между ними завязалась потасовка. Гляжу: милиционеры волокут одного под белы руки. Я возьми да и ляпни: «За что это они его, он ведь ничего плохого не сделал?» Как лист перед травой, откуда ни возьмись, возник мой случайный автобусный спутник, говорит: «Я еще в автобусе обратил на вас внимание. Вы что — на митинг пришли?» «Нет, — отвечаю, — в цирк». «Так вот, если вы немедленно не уйдете отсюда, я вас арестую». Конечно, мне было интересно поглядеть, как кипят общественные страсти, но ведь не настолько же, чтобы угодить в кутузку. Повернулась и пошла прочь. Зато узнала, что такое подлинная свобода собраний.

Потом услышала, что в Экономическом институте, с которым я сотрудничала, намечается сборище «памятников». Институт этот посылал ко мне студентов, я руководила их преддипломной практикой. Поэтому имела пропуск на право входа в здание института. Посторонних не пропускали.

Была у меня хорошая знакомая, корреспондент газеты «Уральский рабочий» Людмила. Звоню ей:

— Люд, очень хочу попасть на этот шабаш!

— Что ты, Жанна? — отвечает. — Ты расстроишься.

— Все равно хочу. Помоги.

— Как же я тебе помогу, если они никого на свои сборища не допускают? Даже я, корреспондент областной газеты, не могу к ним попасть.

И тут она говорит:

— Послушай, Жанна! У тебя же есть пропуск в институт. Свободно пройдешь, да еще и меня провести сможешь!

Таким образом, мы прошли. Вошли в зал, сидим, слушаем. Сначала вышел некий докладчик из Уральского госуниверситета. Весь его доклад был построен на межнациональных отношениях в стране. Главный упор на то, что все обижают русских, что они самые бедные граждане в своей собственной стране. Естественно, главный враг русского народа — евреи. Живут богато, позанимали все теплые места и местечки в стране, оставив русским одни холодные. Песенка не новая, куда ни кинь — кругом евреи. Музыканты, артисты, ученые, директора… В общем, продыху от нас нет. И в этом ключе прошла вся первая часть далеко не святого собрания.

Вторую часть они посвятили болезненному вопросу. В Свердловском театре оперы и балета ставили спектакль по известной сказке А. С. Пушкина о царе Салтане. А до этого я читала в газете о том, что общество «Память» нашло в постановке крамолу, явно направленную против православия. В оформлении спектакля художник на кокошниках нарисовал звездочки, и черносотенцам померещилось, что это — магендавиды, то есть еврейские символы. Вот они склонились над звездами, одни зады торчат, и до седьмого пота считают лучи звезд. С одной стороны, смех, а с другой — слезы. Господи, до чего же мы докатились!