Борис Кригер: Исповедь провинциального террориста

В кои веки пригласили меня в приличное общество, столь редкое в канадской глубинке. Разумеется, я, почитав книжки о хорошем поведении, приготовился быть на высоте. Званый обед устраивал наш сотрудник, канадец до мозга костей. Он нашел себе невесту в провинции Альберта, и, как водится, она была крупна и впечатляюща ( не провинция, а невеста) , как и все, приходящее к нам с по-прежнему слегка диковатого Запада. Я твердо решил вести себя прилично и не возникать. Хотел, так сказать, показать дочери Альберты пример нашего утонченного воспитания. К сожалению, я переоценил свои возможности…

На полянке перед домом меня встретил брат помолвленного. Он по протекции брата когда-то проработал у нас пару дней, пока не уволился добровольно от щемящего чувства собственной бесполезности, но на этой полянке мы пришли в чарующее состояние шапочного знакомства. Ведь это так важно: в чужом доме, на званом обеде, среди человек сорока совершенно чужих индивидов – повстречать родную рожу. Братец был человеком творческим, артистом – со всеми вытекающими из этого недостатками. Он был алкоголик, наркоман, профессиональный стриптизер. В свое время престарелые девчонки из нашей конторы, сходив на его представление, почему-то были страшно разочарованы, хотя неприлично вздыхали даже тогда, когда я, распарившись, снимал в офисе свитер. А я ведь по комплекции весьма туго набитый мешок, уж не знаю с чем, тогда как братец помолвленного – весьма завидный мужчина… Короче, так и не понятно, чем этот братец так их разочаровал. Может быть, хронической нетрезвостью? Вот и в день помолвки он уже прилично набрался и с трудом стоял на ногах.

По традиции во всяком приличном канадском семействе непременно должен быть кто-нибудь, составляющий позор семьи , червоточину, неудачный выстрел папаши семейства… называйте, как хотите, и брат помолвленного вполне подходил на эту роль. Только не обвиняйте меня в остром приступе человеконедолюбия, – я просто сухо сообщаю, что видел, так сказать, созерцал, наблюдал, и пытаюсь сохранять холодную объективность. Тем более, что именно в тот день я твердо решил вести себя спокойно, а значит, пассивно и созерцательно.

Но не тут-то было.

Видите ли, размеренно поговорить о погоде мне еще ни разу не удавалось. Вечно из простого обмена ничего не значащими фразами у меня выходит какой-нибудь пренеприятный диспут.

– Сегодня теплый день, не правда ли? – приветливо прощупала меня щуплая старушка привычными, а потому ловкими щупальцами стандартного светского разговора. Этот тип разговора именуют «small talk», а я называю его «разговор по-маленькому».

– Да, погода замечательная – не то, что вчера… Вчера ведь была страшная жара! – охотно ответил я, вполне гордый тем, что вот же, могу вести приличный разговор, не вникая во всякие неудобства общения с незнакомцами, но тут же добавил: – Не иначе вчера было жарко из-за глобального потепления!

– Ну, нам это, пожалуй, не грозит, у нас очень суровые зимы…

– А я думаю, что зимы в этом году вообще не будет. Я ведь горячий сторонник глобального потепления!

Подобное заявление было воспринято как неслыханная бестактность, хотя, наверное, я просто пошутил.

– Но ведь тогда Нью-Йорк пойдет ко дну! – некстати вмешался абсолютно серый гражданин.

– Ну и фиг с ним… Пусть! – уже серьезно ответил я.

– Так вы террорист? – в свою очередь на полном серьезе пошутил тот же тип в сером.

Все оглянулись на его резкую обличающую фразу. Пьяненький брат помолвленного мгновенно протрезвел и выразительно икнул. Все смотрели на меня выжидающе, будто ждали, что я вот-вот примусь испускать истошные экстремистские возгласы и попытаюсь взорвать себя при всем честном народе.

– Мммм… – веско заметил я в свое оправдание, но эта реплика не удовлетворила собравшихся. Нужно было как-то пояснить мое заявление насчет допустимости утопления внеэпохального мегаполиса, коим является Большое Яблоко, – город, который никогда не спит, и проч., и проч., и проч.; город, на котором печати уже негде ставить; короче, наш грозный отец Нью-Йорк-на-Дону, наш Ростов-на-Гудзоне… Все смешалось в душе иммигранта…

– Дело в том, – промолвил я, закашлявшись и запинаясь. – Дело в том, – повторил я, смелея, – что я не люблю больших городов… Я вообще страдаю неврозом, меня охватывает паника при большом собрании народа…