Зденек Плугарж - Если покинешь меня

У поляка засияли глаза.

— А сколько запросишь?

Пепек махнул рукой.

— Ладно уж, дам тебе половину даром, черт тебя возьми вместе с твоим заграничным паспортом. А то еще в дороге околеете с голоду, а у меня мясо все равно протухнет. Только уговор: напишешь мне из Канады, как только туда доберешься, что у тебя есть для меня место, мне это поможет… Тут нужно свернуть в сторону, через полчасика мы уже будем у рыжего Рюккерта.

Сумрак быстро окутывал местность. Сильный утренний дождь не остудил землю, теплый воздух был перенасыщен влагой, как в оранжерее. На ржаном поле назойливо стрекотали сверчки. Дорогу прорезали две заполненные грязью глубокие колеи, а между ними тянулась полоса зеленой травы. На эту живую зелень Пепек злобно выплюнул окурок сигареты.

— Иди! — Пепек уступил своему спутнику дорогу. Мышцы на щеках у Пепека двигались без остановки, правой рукой глубоко в кармане брюк он сжал ручку ножа. Пепек тяжело дышал и почти физически чувствовал могучую клетку своих собственных ребер, а сердце как бешеное стучалось в эту клетку, и эхо звоном отдавалось в ушах. Невидимые клещи все безжалостнее сжимали голову Пепека: «Если ничего не изменится, я издохну в сумасшедшем доме, околею там как собака…»

А Штефанский, ничего об этом не ведая, брел себе нетвердым шагом по зеленой полоске между глубокими колеями и что-то говорил в пространство перед собой. Поляк норовил ступать посуху, чтобы не попортить единственную пару ботинок накануне путешествия.

— …Говорили мне: подожди, будешь еще блевать над океаном! И вот я молю бога, чтобы он и над океаном не лишал меня, своего покорного слугу, щедрот своих! Море — трудная дорога, но с помощью всевышнего мы его пересечем, но потом, подумать только! Три раза в неделю гуляш из свинины!..

Пепек идет, тяжело дыша широко открытым ртом. Глаза застилает какая-то пелена. Он усиленно мигает, но фигура поляка вырисовывается нечетко, расплывчато. Пепек механически облизывает пересохшие губы, зубы его стучат, как в лихорадке. Его охватило постыдное чувство, будто всему конец, и в тот же миг он обрел вдруг желаемое зловещее спокойствие. Ледяной холод пронзил его всего от головы до пят. Он на ходу раскрыл нож, лицо его побагровело, рука с ножом поднялась, и Пепек со всей своей страшной силой ринулся на идущего впереди человека…

Стая скворцов, шумя и ссорясь между собой, усердно клевала дозревающую черешню в саду ведомства по делам переселенцев в Канаду. Пальцы Пепека, ждавшего своей очереди в канцелярии, уже в десятый раз пересчитывали головки декоративных гвоздиков на краю обшивки дивана. Время ползло мучительно медленно. Тень оконной рамы постепенно переместилась по рисунку ковра. Какой-то посетитель подсел к Пепеку и обратился к нему по-немецки. Пепек отрицательно покачал головой: дескать, не понимаю. Пепек сидел, не двигаясь, преодолевая усталость после бессонной ночи; он страдал от жажды и от отвращения к воде. В горле все еще чувствовался острый вкус виски, выпитого утром вместо завтрака. Расстроенные нервы сосредоточились на одном желании: получить последнюю недостающую печать и уйти отсюда, унести ноги как можно быстрее.

— Пан Штефанский!

Чиновник пожал Пепеку руку и вписал имя Штефанского в какой-то бланк. Из дальнего угла комнаты подошел лысый человек в пенсне. Он внимательно оглядел фигуру Пепека и сказал по-немецки:

— Откройте рот!

Пепек понял, но отрицательно покачал головой: «не понимаю». Вызвали секретаршу.

— Понимаете хотя бы по-чешски? — спросила она по-чешски. У нее было типичное для англосаксов произношение.

Пепек кивнул. Лысый доктор как бы нехотя вертел его голову, чтобы лучше увидеть всю полость рта.

— Ладони! — секретарша перевела, и Пепек перевернул руки ладонями кверху.

На лице доктора отразилось явное разочарование. Сквозь рукав пиджака нащупал он бицепс Пепека.

— При такой фигуре вы могли бы иметь мускулы покрепче. Мозолей на руках у вас нет вообще!

— Два с половиной года я без работы. Откуда же быть мозолям? — Пепек напряженно следил за тем, чтобы в силезский диалект, на котором он старался говорить, вплетать поменьше чешских слов.

— Раздевайтесь.

Пепек без тени смущения снял рубаху, доктор вооружился фонендоскопом.

— Имели легочные заболевания?

Пепек ответил отрицательно. Секретарша зевнула и прикрыла ладонью рот.

— Рентгеновского снимка с вами нет?

Пепеку еле-еле удалось сосредоточиться, чтобы не попасть впросак.