Ричард Аппиньянези - Доклад Юкио Мисимы императору

– Прошу вас, Мисима-сан, не надо больше заниматься со мной, – запинаясь от волнения, промолвил Юики. – Я не в состоянии платить вам за обучение.

– Жаль, что ты считаешь себя чем-то обязанным мне.

– Дело не только в деньгах. Я не переношу некоторые ваши взгляды и черты характера, – добавил Юики, пылая негодованием. – В вашем цинизме, в вашем позорном интеллектуальном нейтралитете чувствуется моральная развращенность. У меня вызывает негодование беспринципное существование, которое вы так превозносите. Это – зараза, которая в наши дни повсюду разносится в воздухе, словно вирус гриппа в период эпидемии.

Обвинения, брошенные мне в лицо Юики, не были новостью. Я и прежде слышал нечто подобное. Упрек в «интеллектуальном нейтралитете» стал уже своего рода клише, к которому часто прибегали правые, подразумевая настроения разочаровавшихся во всем либералов. Действительно, многие интеллектуалы после войны решили, что наиболее благоразумным для них будет скрыться за фасадом уклончивого либерализма. Юики полагал, что я принадлежал к разряду таких людей. Я не собирался разуверять его. Мне не хотелось рассказывать Юики о своем прошлом.

– Один из мучеников правых политических сил, генерал-лейтенант Исивара Кандзи, проповедовал ненасильственный нейтралитет, как Ганди. Что ты скажешь по этому поводу? – насмешливо спросил я.

– Это совсем другое дело, – возразил Юики. – Исивара был монахом школы нитирэн, святым человеком, отличавшимся прямотой суждений.

– Возможно, он действительно был святым, но его одно время обвиняли в военных преступлениях.

– Какое это имеет значение? Кроме того, он умер в 1949 году. С тех пор мир сильно изменился.

– В худшую сторону, – заметил я. – И что же ты предлагаешь делать, чтобы победить эту вездесущую чуму цинизма?

Юики, потупив взор, взглянул на свою пустую чашку, из которой он пил саке.

– Я не могу сидеть сложа руки, я должен действовать, – промолвил он и, поколебавшись, вынул из-за пазухи кителя брошюру.

Открыв ее на заложенной странице, Юики протянул ее мне. Это был журнал ультраправой ассоциации «Нихон Кикухата», «Флаг японской Хризантемы». В отрывке, который я должен был прочитать, заключались философские размышления идеологов «Кикухаты» о Хризантеме – традиционном символе императора.

«В настоящее время движение «Кикухата» нацелено на революцию по модели Великой английской революции. Наша социальная политика близка той, которую проводит британская лейбористская партия. Мы намереваемся организовать рыбную промышленность по образцу норвежской; сельское хозяйство по образцу датского; точное приборостроение по образцу швейцарского; культуру по образцу французской; философию по образцу германской, систему императорского правления по образцу системы королевской власти Англии и Швеции; для нас образцовыми политическими системами являются системы Швейцарии, Англии и Соединенных Штатов. Кроме того, движение «Кикухата», выступающее против современного буржуазного общества с его стремлением к наживе, берет пример с немецких нацистов, поскольку мы тоже ненавидим марксизм, с либералов, поскольку мы отвергаем фашизм, коммунистов, поскольку мы стремимся произвести чистку капитализма. Мы строим свою деятельность по образцу английского Фабианского Общества».

– Что все это значит? – со смехом воскликнул я.

– Это идеология, – мрачно ответил Юики. – Вы что-нибудь поняли из этого отрывка?

– Надо быть ученым, чтобы распутать все хитросплетения изложенной здесь мысли, и последним идиотом, чтобы верить в такую галиматью.

– Но ведь вы – интеллектуал. Вот и объясните мне, что здесь написано.

– А ты? Прости, но ведь ты намереваешься поступить в университет.

– Боюсь, я способен лишь драться на ринге и разбивать носы своим противникам, – покраснев, заметил Юики. – Вы – дипломированный юрист, выпускник Императорского университета. Прошу вас, объясните, что вы поняли из этого отрывка.

– Что ты хочешь услышать от меня? Все это полная чушь.

– Что означает выражение «Великая революция»?

– Речь идет о свержении с английского трона короля Якова II и приходе к власти его племянника принца Оранского. Это был своего рода бескровный государственный переворот.

– Я не такой уж глупый, Кокан, но я хочу знать, почему эту революцию назвали великой – потому что это был государственный переворот или потому, что он был бескровным, как вы говорите? Я не понимаю, почему движение «Кикухата» превозносит это событие.