Галина Лифшиц - До свадьбы доживет

– И правильно думаешь. А начиналась она, как у тебя. Приблизительно. Мне было пятнадцать, мы жили в коммуналке, и меня постоянно насиловал сосед. Он служил в НКВД, мелкая сошка, как я понимаю. А я была красива уже тогда, хотя никаких женских ухищрений не ведала. Однажды родители были на работе, он постучал, спросил соли, я отсыпала, а он меня завалил, сказал, если пикну, посадит родителей, как врагов народа. Куда уж тут пикнуть! Все сделал, как хотел. Терзал меня, как шакал. Я молчала. Своим ни слова. Я только каждый вечер писала на бумажке: «Пусть сдохнет Рапченков! Пусть сдохнет Рапченков!» Это мне придавало силы. Никто не учил, сама придумала. Он почти год меня подлавливал: понимал, что боюсь за своих и буду молчать. А я все писала на своих бумажках. Писала и сжигала. Не оставлять же на виду. А потом его арестовали. Он сделался сам врагом народа. И расстреляли его. Жену с сыном куда-то выселили. А я осталась, счастливая, но – беременная. Я ж для него была пыль лагерная. Так он мне объяснял. И не думал пыль эту как-то беречь. Ну, что было делать? У подруги школьной отец был знаменитый гинеколог. Попросила подругу, он меня принял. Я ему все и нашептала, что со мной произошло. И он сделал мне аборт. Сказал, все пройдет без последствий. И – выше голову! И так я и жила, как он велел. Что бы ни случилось, я повторяла: «Я все равно сильнее вас всех, вместе взятых! Я буду жить долго и счастливо! Спасибо, жизнь, что рано научила!» Сама придумала – сама так и прожила. Запомнила слова?

– Запомнила! – горячо отозвалась Васька.

– А теперь иди, запиши, повтори. И – живи счастливо. И научись звать на помощь! Ори! Убегай! Не трусь! Будь сильной!

– Я буду! – твердо пообещала девочка.

Вот-вот – и исполнится ровно год с того убийственного дня, когда рухнула вся Тинина жизнь. Но она почти не думает о той дате. Быльем поросло. Столько всего за это время произошло, что, кажется, лет десять миновало. Сегодня им предстояли проводы. Луша через пару дней улетала на стажировку, которую ей устроил Михаил Степанович. Дочка радостно смотрела в будущее, предвкушала новые впечатления, знакомства. Это Луша и предложила отцу и матери собраться семьями, посидеть на прощание тихо-мирно, забыв старые обиды.

– Конечно! – тут же согласилась Тина, – Ты права. Я только за.

Выбрали место, заказали столик в любимом ресторане.

Тина рассматривала себя в зеркале, думая, что бы ей надеть. Ей нравилось смотреть на себя. За этот год она сильно изменилась. Она улыбалась отражению, видя счастливую и, главное, любимую женщину. Подстриглась и подкрасилась она с утра. Ну, дело за платьем. Сеня всю жизнь видел, как тщательно следит за собой его мать, как она хороша и притягательна. Значит, и ей надо соответствовать. Первое побуждение – натянуть привычное маленькое черное платье – она сама же отвергла с ужасом. Осень еще не вступила в свои права, вечер обещает быть теплым. Тина выбрала льняное платье цвета мяты, украшенное кружевом ручной работы, подобрала к нему туфли на каблуке, яркие бусы, полюбовалась – хороша!

– Супер! – одобрили домашние.

Они приехали в свой ресторан пораньше, чтобы гостям не пришлось их ждать. Юра появился вскоре, один. Тина боялась этой встречи, боялась разволноваться или просто растеряться. Столько страданий она прошла из-за этого бывшего человека. Бывшего в ее жизни и выгнавшего ее. Несправедливо и вероломно. Ей показалось, что Юра стал меньше ростом. Или раньше она, любя, видела его другими глазами? Этого, другого Юру, с ней ничего не связывало. Чужой человек, из-за которого сердце не дрогнет.

– Пап, ты чего один? – удивилась Луша, целуя отца, – Я же всех звала. Что там твоя Катя? Чудит? Лютует?

– А я теперь один, дочка, – махнул рукой Юра.

– Это что еще за новости? Что? Катю квартира не устраивает? Вроде же центр, трешка, мебель твоя любимая, картины… Живи и радуйся. Что не так?

– Может, заказ сначала сделаем? – предложил Сеня, – Аперитив выберем? Кстати, я – Семен, муж своей любимой жены.

– А я – Юрий, – со вздохом протянул руку Тинин бывший.

Заказали аперитив, и Луша вновь принялась расспрашивать отца.

– Катя меня оставила, – дрогнувшим голосом сообщил тот, – Сказала, что я не оправдал ее ожиданий. Как-то не заладилось у нас после переезда. Казалось бы, прошли все испытания с честью: развод, обмен. А тут-то у нее нервы и не выдержали! И началось.

Юра глотнул из своего бокала и посмотрел на Тину.

– Прекрасно выглядишь! Не узнать тебя! А знаешь, ведь мы с тобой хорошо жили! Я только поздно это понял!