Галина Лифшиц - До свадьбы доживет

– Мне все равно, – скказал Васька, – Я в больницу не поеду. И туда не пойду, наверх к ней.

– Ты лежи и ешь потихонечку. Никто тебя никуда не отправляет. Ты под защитой, – сказала Луша.

– Не хочешь в больницу, не поедешь в больницу, – заверил Сеня, – я сюда доктора вызову. Тут УЗИ сделаем тебе. УЗИ – это не больно. Есть мобильная аппаратура. Надо, чтобы все у тебя прошло без последствий. И только. Сделаем УЗИ?

– Я знаю, что это такое, УЗИ. Хорошо, здесь – сделаем, – согласилась девочка.

– Лизе надо сказать, – постановил Семен, – Она мать. Она представить себе не могла… И обязана знать. Кстати, это уменьшит боль утраты. Пойду позвоню коллеге насчет УЗИ и прочего. А Лизе сообщим. Лежи ешь, о плохом не думай. Сдохло твое плохое.

Васька улыбнулась краешками губ.

Лиза позвонила в дверь, когда Васька лежала под капельницей, задремывая. УЗИ показало, что все у нее неплохо. Велено было наблюдать за состоянием и измерять температуру, соблюдать покой и общую гигиену.

Лизу накормили, напоили чаем, прежде чем сообщить о том, что происходило с ее дочерью. Во время еды она все повторяла:

– Изверги, как земля таких носит! Живодеры! Сбросили и уехали! Чтоб им пусто было! Женечка! За дочкой поехал – и вот! Прости меня, Женечка!

Слушать все это было невыносимо.

– А теперь послушай меня, Лиза, – отчетливо произнес Сеня, когда несчастная его школьная подруга допила свой чай, – Послушай. Я уверен, что ты узнаешь сейчас что-то, что повернет твое горе в другую сторону. Прости, но ты должна это знать.

Он коротко и четко изложил ей все детали произошедшего. Отвел в ванную и развернул полотенце со скорченным существом.

– Решил оставить на тот случае, если ты захочешь сделать генетический анализ, – пояснил Семен, – чтобы у тебя сомнений не возникало. А то еще решишь, что дочь твоя все выдумала. Такое тоже бывает.

Лиза смотрела и слушала, как сомнамбула. Потом попросила повторить еще раз. Тина взяла ее за руку. Рука подруги была легкой и совершенно безжизненной.

– Сеня, возьми в аптечке нашатырь, ей совсем плохо, обмирает, – воскликнула Тина.

Лизу привели в чувство. Она снова попросила повторить, просто чтобы убедиться, что поняла все правильно. Сеня повторил все: про насилие дочери отчимом и про последний вечер его пакостной жизни.

– Так это что? Я зря этих людей проклинала? Которые его сбили? Они же Ваську спасли! Не задавили, объехали. И это хорошо, что он – неживой? Бедная моя доченька! Что же она вытерпела!

– За тебя больше всего боялась, – сказала Тина, – Он ей все время угрожал, что тебя будет на ее глазах резать.

– Я же чувствовала в последнее время, что он меня разлюбил! Я не знаю, как сказать! Брезгливо со мной разговаривал, а я не знала, в чем провинилась. Знала бы я! Сама бы его искромсала всего!

– Ты понимаешь, как все хорошо? Насколько это может быть хорошо в данной ситуации, – спросил Семен, – Сколько бы это все еще тянулось. Что бы с девочкой было? Выжила бы она? Плод примерно четырехмесячный. Она совсем не ела. Сколько бы еще протянула?

– Да! Да! Понимаю! – воскликнула несчастная женщина, – Это – понимаю! Его не стало, она живая, для нее ад кончился! Я не понимаю себя! Как и почему я не видела? Что же это со мной творилось? Жила, как под гипнозом! И теперь я еще знаешь что понимаю? Я понимаю, почему его бывшая жена со мной так говорила! Он наверняка на этом попался! С родной дочерью! Будь он проклят! Почему я раньше ей не позвонила? Почему?

– А знаешь – давай у нее спросим, хочешь? Для полной ясности? – предложила Тина.

Они позвонили той чужой неприветливой женщине, ни на что особенно не надеясь. Но она, узнав что ее бывшего мужа нет в живых, радостно воскликнула:

– Сдох! Ну – туда ему и дорога!

Вот это жизнь прожил человек: кто он нем ни вспомнит на следующий день после его смерти, радуется тому, что он сдох!

Тина быстро объяснила, о чем речь и попросила ответить лишь на один вопрос: не из-за этого ли первая жена рассталась в свое время с отцом своей дочери.

– Именно из-за этого! – подтвердила та, – Пошел в спальню дочь укладывать, очень он любил ей сказки на ночь говорить, ну и я вошла случайно. Обычно уставала, валилась на диван, дух перевести. А тут меня как в спину кто толкнул. Ну и смотрю: он руку ей кой-куда засунул. И еще… Не буду дальше. Тошнит вспоминать. Ну, я его и погнала, табуреткой била, не глядя. В тапках из дому убежал. Я ему с балкона документы сбросила и пообещала посадить, если к нам приблизится. Вот и вся история.