Винсент Килпастор - Десять негритят

Жену щенок просто осчастливил, она энергично принялась за воспитание подрастающего собачьего поколения. Соседка сказала, что это просто здорово обзавестись собакой за несколько месяцев до рождения бэйби - потренироваться, как боксер на мешке с песком перед настоящей ответственностью.

Соседка готовно повторяла и повторяла свою пламенную речь во время каждой встречи, заметив, что мы довольно эмоционально на ее слова реагируем. А я почему-то тогда все вспоминал Белку и Стрелку, которых упаковали в железный сундук и выстрелили ими из пушки в космос, или других безымянных собак, которым вкалывали шприцами разные вакцины и сыворотки до того как прописать лекарства людям.

Говоря о вакцинах и сыворотках - мы чуть ли не с первых дней испытывали давление со стороны всего прогрессивного сообщества. Люди при встрече с собакой на улице радостно улыбались, говорили какая же она симпатичная, а под конец интересовались не "выправили" ли мы ее. Надо бы скорее - пока еще маленькая, так меньше будет вероятность осложнений.

Выправить - у них так называлось вырезать собаке те части, которые отвечают за потомство. Я представлял эту процедуру в виде огромной точилки для карандашей, которую станут быстро вращать в собачьем нутре. Под наркозом, само собой.

Надо признаться я тогда был совсем молод и легко подвержен правильному влиянию и общественному мнению. У нас даже телевидение тогда дома было, стыдно вспоминать сейчас. Отсюда, наверное, мое тогдашнее стремление платить налоги, возвращать кредиты и ни в коем случае не раскачивать лодку общественной морали. А это в данном узком случае означало одно - позволить хирургу усыпить Мику и отчикать ей во сне все то, что нежелательно для правильных социальных тенденций. Планета и так перенаселена людьми, плодить беспородных собак и вовсе безответственно.

По странному совпадению я даже стал чаще замечать наклейки на машинных бамперах, говорящих, что кастрация домашних животных это самое настоящее благо. Да что там благо - это просто воплощение милосердия.

Обычно из машины с такой наклейкой вылезала женщина средних лет с печатью высшего гуманитарного образования и очках в тонкой оправе. Из тех селедок холодного копчения, что бегают по утрам в парке с плейером и презрением к окружающим на утонченном лице.Just do it!

Мне казалось будто они специально наклеили эту гадость на бампер за день до нашей встречи, чтобы сгубить маленькую ничего не подозревающую Мику.

Тогда я представлял, как через несколько лет в рамках общественно популярной тенденции направленной на гуманное сокращение населения Земли, этим же дамочкам самим начнут вырезать нутро конвейерным способом - и мое сердце наполняла злобная радость.

Злобная радость это вообще одно из самых сильных чувств, которые может испытать человек. Не верите - обратите внимание, какой оргазм вы испытываете от того, как главный герой кинофильма ломом разносит антагонисту башку на мелкие липкие фрагменты? Наконец-то! Сдохни, сдохни, гад! Кайф-то какой! Срочно на лошадь, мешок динамиту к седлу, и поехали побеседуем со следующим злодеем.

К нашей с женой чести, должен признаться, мы долго держались. Хотя мы и были плохими христианами, если судить по откликам братьев и сестер, какая-то внутренняя установка не позволяла нам даже на минуту допустить, что у нас есть власть решать имеет ли право на потомство другое живое существо или не имеет.

Но весь мир вокруг твердил обратное.

Сделать собаке операцию мягко внушали нам даже в прогрессивной собачьей школе. Да-да, забыл рассказать - пришлось Мику в школу отдать, жена настояла. Четыреста баксов за шесть недель, виданное ли дело? Экспериментальная методика у них видишь ты ли! Я долго отбивался. Да еще в райончике таком богатейском, дамочки все ка одна - белокурые бестии с наклейками на бамперах, пергидролью и искусственным загаром.

О-о! Русские! Настоящие! Какой у вас интересный акцент! Какой у вас красивый собако! Как зовут? Никки? Микки? Мико? Оукэ-эй.А почему до сих пор не выправлена? О! Надо, надо, пока маленькая! Так они легче операцию переносят.

Там, в собачьей школе, я впервые до конца понял весь абсурд иммиграции - с собаками в этой стране приходилось говорить на английском языке. Вроде бы они и понимали по-русски, но люди вокруг сразу резко напрягались, стоило мне обратиться к собственной собаке на этом нашем странном тарабарском наречии.

В отместку за унижение, я спер из собачей школы учебник. Пошел на поводу у двух своих сильных инстинктов - любви к печатному слову и мелкой клептомании.