Винсент Килпастор - Десять негритят

В первый раз, когда мы брали Мику, словоохотливая сотрудница приюта объясняла - вот у этой собаки глава семейства потерял работу и ипотеку, собаку пришлось сдать в приют. Вот у этой хозяин разбился в автоаварии, вот эта искусала соседа и на хозяина подали в суд...

Собаки не могут говорить и не могут писать слезные рассказы в блог. Поэтому, когда они очень-очень хотят что-то сказать,то говорят их глаза. Вы наверное понимаете, о чем я.

Теперь представьте целую комнату клеток-ячеек от пола до потолка заполненных собачьими глазами.

Они слышат шаги посетителей еще на улице. Каждый из входящих в комнату людей, возможно, новый хозяин. И собаки начинают кричать глазами из клеток. Если вы не совершенно бесчувственная скотина - провести в этой комнате собачьих глаз нельзя больше пяти-десяти минут. И даже если вы возьмете одну из собак домой, это не избавит вас от беспощадной боли, которую мы чувствуем, когда в нашей груди плачет сердце.

Когда мы взяли Мику, именно так все и было. Мы прошли мимо рядов красноречивых собачьих глаз в самый угол, где возились малюсенькие щенки. Тогда большинство собак в клетках отвернулось. А некоторые вздохнули. Вы слышали как могут вздыхать собаки?

Иногда эти вздохи стоят нескольких десятков исписанных страниц.

Конечно, я так и знала, они возьмут щенка! Ну кому нужны старые облезлые бывшие в употреблении собаки! И когда уже этих щенков, наконец, разберут. Может и до меня дойдет очередь? И до меня, и до меня, и до меня...

Теперь в такую же ячейку хранения засунут Мику. А доброжелательная сотрудница приюта станет объяснять - а у этих вот родился ребенок, замечательный сынишка - и они не стали рисковать.

Самое трудное будет быстро выскочить из той живой комнаты, добавив к собачьим глазам еще одну тоскливую пару. Сбежать , пока она не поймет, что же произошло. А потом, сообразив, Мика станет так же как и все подбегать к решетке, заслышав на улице шаги, и каждый раз надеяться, что это вернулся, наконец, с затянувшейся работы я...

Я сел на пол кухни и, совсем уже не по-мужски, заплакал. Мика удивленно завиляла хвостом и принялась энергично слизывать горячие соленые капли с моего лица.

***

У здания приюта на парковке не было свободного места. Я проехал почти полквартала, что бы найти свободный уголок. Мику пришлось вести на поводке, к которому она уже почти привыкла. В школе научили. А еще целый ряд других команд, необходимых для нормальной интеграции собак в человеческий социум.

Только один трюк Мика придумала сама и он стал ее визитной карточкой в собачьей школе. Если кто-нибудь включал музыку и начинал прихлопывать в такт ладошами - Мика бросалась ловить собственный хвост.Это напоминало пляску и всем вокруг начинали аплодировать, а ей это только и было нужно. Место вокруг приюта было незнакомое и собака останавливалась через каждые два шага и проверяя сообщения собачьей почты. Обычно я через пару секунд начинал ее тащить дальше, но в тот день мне не позволяла это сделать совесть.Эту последнюю прогулку с ней мне хотелось тянуть целую вечность.

Наконец, мы добрались до приюта. Мика сразу узнала место и весело бросилась вперед - знакомиться с другими собаками.

Не отрывая глаз от витрины с уцененными ошейниками, я быстро выложил причину "возврата". "Вполне вас понимаю" - собачья медсестра дежурно улыбнулась: "Собака молодая, заберут быстро, не беспокойтесь. Вы не хотели бы сделать пожертвование? На собачью еду и прочее?"

Конечно я очень хотел - спасительное пожертвование - сколько проблем и груза можно сразу спихнуть с плеч быстро помахав в воздухе бумажником!

А где же он кстати, этот бумажник? Я лихорадочно стал рыться в карманах. Что за идиотская привычка все время совать его в разные карманы. Нужно всегда использовать один, специально выделенный для этой цели карман.

Бумажника не было. Мои руки неожиданно стали слегка трястись, а по спине пополз пот. Что за чушь? Слабак! Как так можно унижаться из-за бумажника? Ну и что, что там права, пара банковских карт и остатки наличности. Сколько до зарплаты? Три дня? Не беда! Будь мужиком.

Но это все было внешнее. Почему-то мне всегда было легко учить "быть мужиком" - других. Когда я теряю бумажник вся философия, жизненный опыт, просветленность, утонченность и глубина слетает с меня разом.

Сейчас глубоко внутри самым главным источником тепла была надежда, что бумажник выпал на сидение в машине. Я судорожно рванулся к выходу.

"Постойте-постойте. Вы не можете оставить собаку не заполнив формуляр. Нет. Даже на минутку. Я все понимаю. Но таковы правила. Правила."