Агнес Раватн - Птичий суд

– Хотите что-нибудь еще?

Он поднял глаза.

– Есть еще кофе.

– Да. Спасибо.

Я встала, чтобы наполнить его чашку. Он схватил меня за запястье, кофейник упал на пол и разбился, кофе разлился. Не отпуская меня, он зашипел.

– Ты спрашиваешь и спрашиваешь!

– Извините!

Он выпустил мою руку, и я едва не упала, сделала несколько шагов назад и умудрилась удержать равновесие, я услышала звук раздавленного стекла под ногами, к счастью, я была в тапочках. В ее тапочках. Он встал и быстро ушел в свою комнату. Пульс стучал в ушах, все случилось так быстро. Веник с совком стояли около холодильника. Готовая убежать, я все-таки наклонилась собрать осколки, все время чувствуя за спиной его присутствие. Я намочила тряпку, встала на колени и стала оттирать пол, оглядываясь через плечо, и услышала, как дверь в его комнату открылась.

– Аллис. Прости меня.

Он стоял за мной. Сколько еще раз он это повторит?

– Ваши слова ничего не значат.

– Я искренне. Мне так жаль.

– И я тоже искренне. Все нормально.

Я встала, подошла к раковине и отжала тряпку.

– Ты должна простить меня.

Я повернулась.

– Я это и делаю! Я прощаю вас! Я прощаю вас за все!

Он огорченно посмотрел на меня. Я сделала шаг ему навстречу.

– Все в порядке. Правда. Вот.

Я протянула ему руку, и он взял ее, крепко сжал, не отводя от меня взгляда. Он притянул меня к себе и обнял другой рукой, и я прижалась носом к его шее. Руки обмякли, я слышала, как стучит его сердце. Колени задрожали. Обеими руками он взял меня за плечи и, отстранив от себя, серьезно посмотрел:

– Аллис.

И отпустил меня. Я чуть не рухнула, словно кукла в его руках. Я схватила совок и, открыв кухонный шкафчик, высыпала осколки в мусорное ведро.

– Аллис.

Я подняла глаза.

– Вы должны уехать от меня.

– Что?

Он выпрямился и замотал головой.

– Нет, – сказал он. – Прости меня.

Я не знала, что мне говорить или делать, и наклонилась поднять осколок, блестевший на вечернем солнце под столом. Он стоял, разглядывая меня с раскаивающимся лицом. Я подумала, что нужно проявить милосердие, он только что похоронил жену, боже мой. Он развернулся и ушел к себе. Вместо того чтобы расплакаться, я сделала глубокий вдох, нет смысла плакать по любому поводу, хотя я читала, что на химическом уровне слезы оказывают облегчающее действие. В груди сдавило, я встала и начала мыть посуду. Как только я закончила, он снова вышел.

– Аллис, ты сможешь пойти со мной на прогулку?

Я повернулась к нему, удивившись и немного испугавшись.

– Сейчас?

– Я должен тебе кое-что показать.

– Что же?

Он надел ботинки, стоявшие около двери на веранду. Затем открыл дверь.

– Я покажу. Надень свитер.

Я хотела было сказать, что он должен пообещать не убивать меня, но решила, что это неуместно, ведь его жена только что умерла. Я медленно подошла к нему, надела сандалии и пошла за ним через сад. Был теплый и солнечный июньский вечер. Он сошел по лестнице к пристани.

– Вы знаете, что я не купаюсь.

– Да-да.

Я проследовала за ним. Начинало смеркаться. Я боялась его, он был нестабилен и мог захотеть показать мне все что угодно, я представила себе гроб его жены в лодочном сарае, такие мысли посещали меня по пути вниз. Он, наверное, заметил это и повернулся ко мне.

– Тебе нечего бояться.

Он бы сказал то же самое, если бы мне на самом деле было чего бояться, подумала я.

Когда мы спустились на пристань, там стояло два стула.

– Садись.

Он дал мне плед.

Что он такое хотел показать, что решил принести стулья из сада? Мы долго сидели молча, наблюдая за морем и закатом, дул легкий вечерний ветер, было тихо и спокойно.

В девять часов я начала проявлять нетерпение.

– Что же вы хотели мне показать?

– Подожди.

Ну что ж. Все возможные мысли пронеслись у меня в голове, пока я там сидела, сонная и замерзшая, я думала о своей прошлой жизни, в университете, на телевидении, о городах, в которых я бывала, о летних каникулах в детстве, о разговорах с разными людьми, которых я едва знала, но тем не менее помнила дословно, о велосипедных прогулках и о старом продуктовом магазине, где я всегда покупала все по бабушкиному списку.

– Пора, – прервал он тишину.

– Что?

– Смотрите.

– Куда?

– Смотрите на луну.

Луна вдруг покраснела, ее верхний край побагровел и засиял.

– Лунное затмение, – сказала я.

– Да.

– Никогда не понимала, как это работает.

– А если попробовать догадаться?