Антонио Редол - Белая стена

– А геологическая дама так и не простила обиды, – вставляет ветеринар.

– Говорит, что это грубость…

– Она родом из Миньо.

Адвокат делает заключительный вывод:

– Ну разумеется! Уроженцам Миньо никогда не понять бесстрашия и широты, свойственных душе рибатежанина.

Мануэл Педро по-прежнему угрюм.

Говорить о таких вещах – на его взгляд, значит лишать их таинственности и необычности. Он выпивает один за другим два фужера, кричит, что ему приходится сидеть голодным, наваливает на тарелку еще этой вкуснятины и нарочно проносит ее над самой головой Тараканчика. Тараканчик вздрагивает, соус из тарелки выплескивается от толчка, и Мануэл Педро, взвалив Тараканчика себе на плечи, тащит его под кран, хотя чиновник из Управления финансов клянется, что все в порядке, ничего страшного, тарелка его даже не задела.

Однако ничто не может спасти его от купания. Под смех сотрапезников Тараканчик возвращается к столу в сопровождении Мануэла Педро, который крайне с ним предупредителен, но хитрые глазки которого поблескивают недоброй иронией.

Когда на столе появляются свиные ножки и уши, глаза у обедающих расширяются от вожделения. Вот уж, должно быть, блюдо – высший класс. Запах один чего стоит.

Некоторые поднимаются из-за стола, чтобы утрясти съеденное и приготовить место для второго. А моллюски? А фрукты?

Зе Мигел открывает дверь в погреб, чтобы повеяло холодком, и многие, пользуясь случаем, пьют аррудское белое вино. Не винцо, а борзый конь: пьется легко, но ударяет в голову.

Хозяин дома предлагает сюрприз за сюрпризом: вот на столе оказалось блюдо с полудюжиной лангуст, целеньких, без обмана. Для любителей безголовых ракушек тоже есть кое-что. А на десерт появится салат из фруктов со сливками, изготовленный самою Алисе Жилваз; чудо, а не стряпуха, утверждает доктор Карвальо до О.

Зе Мигел принимает, словно владетельный князь, что верно, то верно. Ради друзей ничего не жалей.

Бренчат гитара и виола, музыкантов привез с собой лиссабонский адвокат, любитель старинных фадо, – хорошее времечко, Зе, хорошее времечко, – на блеклой физиономии адвоката появляется мягкая улыбка, выражающая ту самую смутную тоску, которая поминается почти во всех фадо. Просит pе минор, закрывает глаза, которые кажутся очень маленькими за толстыми стеклами очков, и начинает петь негромким низким голосом, без вывертов и фиоритур. Отчетливо слышится каждое слово, слова его собственные, как сообщает гитарист; а сотрапезники между тем кивают в такт или ковыряют в зубах, вид у одних мечтательный, у других – отсутствующий. Певцу хлопают, кричат «бис!»; музыкант, играющий на виоле, исполняет вариации на темы португальских народных песен, отличный обед в превосходной компании, жизнь – приятнейшая штука, ну еще бы!

Лейтенант Рибейро плавится от жары, ну и пекло, непонятно, откуда в таком тощем теле берется столько пота. Зе Мигел садится около лейтенанта, нужно бы переговорить об одном важном дельце, а лейтенант думает: вот бы сейчас кружечку пива с высокой шапкой пены.

– У вас случайно пива не найдется, Зе Мигел?

– Пива?! – повторяет хозяин дома, словно попав впросак – Нет, пива я не привез… Но добудем!

– Не беспокойтесь, дружище!

– Как это – не беспокойтесь, ради вас я на все готов. Нет, но добудем. Было бы желание, а добыть все можно.

– Кроме лекарства от смерти, Зе Мигел.

– Не знаю, лейтенант Рибейро. Смерть не хочет иметь со мной дело, может потому, что я умею смотреть ей в глаза.

– Знаете какой-то секрет? – вмешивается в диалог доктор Леонардо.

– Секрет простой и денег не стоит: мужество.

– У вас тот же подход, что у врачей, когда те прописывают обезболивающие средства. Что вы называете мужеством?

Зе Мигел отвечает улыбкой и выходит из-за стола, думая о том, как же удовлетворить желание Жулио Рибейро. Может, послать в город управляющего, попросить Жозе Луиса, чтобы тот отвез его на машине, – но такое решение кажется ему сомнительным, придется заставить гостя ждать, да не просто гостя, а лейтенанта, в дружеской услуге которого он сейчас нуждается.

Думая, как же быть, он выходит на верхнюю террасу, откуда видна дорога, ведущая в город. Вглядывается, видит какое-то движущееся пятно, что бы это могло быть, а что, если фургон Лугусто Молейры? – думает Зе Мигел. Если повезет, вот будет штука. Идет через виноградник широким шагом, почти бежит, поджидает у ворот: пятно исчезло за одним из поворотов извилистой и тенистой дороги.